Кандалакша в воспоминаниях старожилов 

Казалось бы, время – величина измерительная, условная. Но, то время, которое измеряет жизнь, разбито на отрезки дней, лет, веков. И, оглядываясь назад, мы понимаем, что каждый отрезок уникален, потому, что он пронизан судьбами людей.

Я возьму временной отрезок с 1935 по 1950 год.

Март 1949 года. 6" А" класс ср. школа № 1, Верхний ряд слева направо: Ратникова, Кожина, Амосова Аля,  Остальные дети и учителя: Куликова Тамара, Рубинштейн Лира, Клементьева Марта, Анисимова Зина, Калугина, Попова Нина, Образумова Валя, Юрьева Тамара, Герасимова Валя, Потахов, Образцов, Самойлов, Виноградов Юра, Лаврентьев, Пузанова, Кушникова Люся, Жидких  Антон Николаевич, Мальцева Анна, Емельянова Вера Ильинишна (?), Басняк ... - завуч, Кудяков Виктор Прокофьевич, Сенечев, Кожевникова Валя, Анфимова Клава, Леонов, Бунтов Виктор, Попов Саша, Минкина, Лебедева,  Сергеева.

Почему 1935 год? Потому, что в этот год родилась моя мама – Аля Амосова (Королькова). В обычной, маленькой  семье, в селе Кандалакша. Её воспоминания легли в основу этого рассказа.

Игры детства.  Рыбка «колючка» размером меньше  пальца, но полностью оправдывает своё название. Ни почистить её, ни взять в руки не дают два шипа около задних плавников. Рыбка живёт в небольших лужицах, которые образуются при отливе воды. И детвора черпала шустрые стайки старыми наволочками, переносила их из одной лужи в другую. Иного применения ей не было: уху не варили - готовить больно, а  съедобной была только частичка  возле хвоста.

Правильное название рыбки – колюшка. После войны жители блокадного Ленинграда поставили настоящий памятник «колючке» за то, что многим она помогла выжить. Люди топили лёд с замёрзшей рыбной мелочью и варили суп, растирали её в муку, кормили раненных.

Магазинных игрушек в детских играх не было. Поэтому так хорошо запомнилась первая покупная кукла. Точнее, мама Але купила фарфоровую голову от куклы. Она была размером со среднюю луковицу, лицо и волосы раскрашены, заканчивалась головка плечиками с выемками для рук. Сшили туловище и ручки  из скрученных тряпочек, приодели в лоскутки. Из старой рукавицы получилась постелька.

Катание на льдинах. Ледоход. Льдины в речном столпотворении размалывают сами себя. Доблесть заключалась в том, чтобы  перескочить от одной громадины до другой через череду мёрзлых осколков. От толчка ноги ледяная пластина плавно уходит в тёмную воду, поэтому надо бежать и прыгать с максимально возможной скоростью. У Али это много раз получалось до того момента, когда она на доли секунды задержалась, выбирая куда дальше сделать шаг. Промедление закончилось под водой. Пальто и валенки тянули вниз, чтобы схватить глоток воздуха оставался единственный вариант – оттолкнуться  ногами от дна реки. Ей повезло, что льдины не успели сомкнуться над головой, и она вынырнула  на поверхность, сумев руками зацепиться за край устойчивой глыбы. Карабкалась, впиваясь пальцами в мёрзлую твердь, и у неё получилось.

Однажды  Аля, её сестра Лиля и две подружки по мелководью перешли на коргу. Это камни, которые притащил ледоход, да не смог сбросить в море. Они зацепились за прибрежную полосу и остались лежать условной границей между глубокой водой  и пологим берегом. Дети, заигравшись на валунах, не заметили начала прилива. Вода быстро прибывала, окружала, накрывала камни волной. Плавать никто не умел. Дети испугавшись, сгрудились вокруг Али. Она была самая высокая девочка среди них. Не оставалось никакого другого выхода кроме, как вцепившись друг в друга, шагнуть в водоворот, в сторону берега.

Аля решительно буксировала всю компанию на себе, а дети, захватывая ртом воду, скрываясь с головой на углублениях, не разжимали руки. Подпрыгивали, захлёбывались, запоминали свой удушающий страх. Бог миловал....

Март 1950, школа № 1. Учителя: Аниберг Антонина Николаевна (физика), Стою Иван Иванович (франц. язык), Алевтина Федоровна (географ), Галина Александровна (лит-ра), Лезина Клавдия Алекс (географ), Бассияк Каземира Алекс (директор), Степанида Тихоновна (завуч), Раиса Степановна Шнитко (математика). Дети: Калугина Рита, Попова Нина, дочь Аниберг, Рубинштейн Лира, Минкина Римма, Сергеева Валя, Лида, пионервожатая, Образумова Валя, Герасимова Валя, Беляева Люся, Юшманова Римма, Аганова Аля, Амосова Аля, Лаврентьев Вова, Образцов Витя, Смирнов Юра, Михнеева Дина, Захарова Люся, Романов, Попов Саша, Виноградов Юра, Бунтов Витя, Непогодьев Леня.

О хлебе. 1943 год. Действовала карточная система на продукты. Паек – 400 граммов хлеба на человека. Приехав из эвакуации, мама Али  не могла найти работу, дедушка и дети не работали в силу своего возраста. Иногда не было денег даже на хлеб по карточкам. Двоим детям, потерявшим отца, полагалось от государства всего  38 рублей. 

Хлеб  надо было выкупать каждый день. По завтрашним карточкам не давали, а по вчерашним уже не отоваривали. Аля протягивала карточку продавцу, и та аккуратно вырезала соответствующий талон. Взвешивала положенную норму, добавляя «довески». Один раз довеском оказался ломтик «белого» хлеба. Пишу «белого» в кавычках, потому что этот кусочек был не такой темный, сырой и клеклый как остальной хлеб. Але так  хотелось попробовать «белого» хлеба, что всю дорогу до дома она бежала.

Мама разрезала весь хлеб на пайки. Потом кто-нибудь отворачивался от стола и отвечал на вопрос: «Чья это пайка?». Называлось имя, и каждый брал свое. Таким образом, проходила «жеребьевка», чтобы все было честно и не было обид, что кому-то досталось чуть больше. Все пайки складывали в выдвижной ящик стола. Лилина пайка лежала посередине, Алина и мамы по краям. Каждый член семьи мог взять свой хлеб в любое время, но помнить, что, если съешь норму в обед, то на ужин останешься голодной.         

Аля легче переносила голод, чем маленькая Лиля. Аля могла терпеть и «экономить», т.е. у нее всегда оставался маленький кусочек  вчерашнего хлеба. Она складывала эти крохи и в результате собиралась не съеденная, «вторая» пайка хлеба. Брать чужой хлеб никто не имел права, но отчаявшись, Лиля могла попросить в «долг». Иногда Аля уступала и отдавала свой хлеб. 

1944 год. Папа Али, который работал в порту кузнецом, умер от воспаления легких. Голод был повседневный. Однажды  сёстры обнаружили на чердаке  хлебные корочки. Их до войны сушили из остатков хлеба для кормления кур. Пролежав три года, они, то отсыревали от непогоды, то высыхали, превращаясь в сухари. Покрылись различной  плесенью: и черной, мохнатой, и ядовитой желтой. Корочки много лет точили мучные черви, перетирая их в светлый  порошок и оставляя комки паутины. Но сёстры перебирали кусочки прогорклого хлеба, скребли их, пытаясь найти хоть немного съедобный кончик сухаря. И ели. Точнее сосали, разминая языком сухие крохи, чтобы уловить вкус, чтобы заглушить голод.

В голодное время мама варила кисель из водорослей, которые местные называли агар-агар. Они росли между морских камней. Их сначала надо было вытряхнуть от камешков, песка, ракушек, первую воду слить. Потом получался сероватый, тягучий, безвкусный напиток. Иногда в него добавляли ягоды.

Ещё при жизни папа Али заготовил много дров, столько, что после его смерти их хватило на три года. Но, экономили, топили печь только тогда, когда варили еду. А чтобы было не  так холодно, спали на одной кровати, втроем. Кровать была не слишком широкая, и приходилось приставлять стулья с одного края. Стулья были закругленные, с вогнутыми, жесткими сиденьями. Когда их составляли в ряд, образовывались торчащие неровности. А старая одежда, которой их застилали, не могла создать мягкость, и спать было неудобно.

Закончилась война. Мужская работа в доме легла на плечи мамы и девочек-подростков. Лодка стала обычной частью жизни. На ней ездили за травой и ягодами на соседние островки. «Шмахтали» ивовый лист для коз, собирали пух от птиц, ловили рыбу, заготавливали дрова.

Вокруг побережья, среди скал стояли лесопилки, а лес сплавляли по воде.  Лесорубы сбивали «боны» - по 5-6  бревен, закрепляли скобами и цепями. Потом боны сгоняли в «кошель» и дымящий буксир цеплял такую связку и тянул.  Не редко волны разбивали кошель или вырывали из него лес во время прилива. Давно потерянные  бревна, вымоченные соленой водой, уже не плавали, а вертикально стояли в воде. Такие «стояки» были тяжелее и плохо сохли, их подбирали в крайних случаях. Аля с мамой вылавливали по 3-4 бревна, привязывали их к лодке и гребли веслами к берегу. Чтобы вытащить их из воды требовались большие усилия.  

1952 год, школа № 1, 9 А класс. Нижний ряд: Жидких Валя, Михнеева Дина, Рубинштейн Лира – комсорг, Косивцева Галина Александровна, Юшманова Римма, Аганова Аля, Арбузова Лида, Герасимова Валя – староста. Второй ряд: Кожевникова Валя, Амосова Аля, Калугина Рита, Образумова Валя, Минкина Римма, Беляева Люся, попова Нина, Ратникова Валя. Верхний  ряд: Виноградов Юра, Лаврентьев Вова, Попов Саша, Бунтов Виктор, Алмазов Жорик,

Шторм начинался в море неожиданно. Только что было безветрие, как вдруг поднимаются гребнем волны и захлестывают водой лодку. Однажды в такую бурю попала Аля. Лодку стало уносить волнами в открытое море. Надо было каким-то толчком развернуть ее, заставить носом резать волну, плыть к берегу. Рядом, из воды показалась луда. Это верх скалы, камень размером 7-8 метров, который появляется во время отлива. Он совершенно гладкий, мокрый, скользкий. Аля смогла выпрыгнуть из лодки, упереться ногами в луду и развернуть лодку. Такой прыжок был очень опасен, на грани отчаяния, но видимо в тот момент судьба берегла ее.

О рыбной ловле. Рано утром приходила знакомая - мать-одиночка. Мама Али впрягалась в нарты, груженные якорями, сетями, пешней, лопатой и направлялась к острову Ряжскому. Другая женщина изо всех сил толкала сани, стоящие на длинных лыжах, сзади и направляла их. Следила, чтобы на сугробах ничего не выпало.

Потом пешней - ломом с широким концом, делали ряд лунок, через каждые два метра. Жердью толкали сеть от первой лунки до второй, далее в третью. Таким образом, сеть растягивалась подо льдом. После улова, сеть опять вытаскивали через лунки и вместе с рыбой везли домой.

Домой возвращались в шубах, покрытых льдом и инеем, уставшие, замерзшие. Во дворе, на снегу, сети перебирали, вытряхивали рыбу. Сельдь легко высыпалась: при заходе в сеть, она носом втыкалась в ячейку и оставалась «стоять». А треска цеплялась жабрами, ее приходилось выпутывать. Потом сети сушили под навесом и чинили дыры.

После войны мама Али работала старшим кассиром в гастрономе. Работала по пятидневкам. В одну работает с девяти часов утра до двенадцати ночи, а другую отдыхала.

Сохранилась  газета «Кандалакшский коммунист», в которой напечатана заметка об ограблении этого магазина.  Дело было под конец дня. Деньги были сложены в баулы, и Амосова Павла упаковывала их на своей кассе. Зашел вооруженный грабитель, ударил Павлу кулаком в грудь. Стеклянная стойка на кассе была невысокая, поэтому он легко выхватил деньги. Убегая, грабитель стал выбрасывать мелкие купюры на дорогу. Некоторые из тех, кто его преследовал стали собирать эту мелочь, ведь это тоже государственные деньги. Приехала милиция, начался допрос свидетелей, и Павлу сразу обвинили в соучастии. Это настолько потрясло её, что она упала без сознания прямо в магазине. Последствия для Павлы оказались тяжелыми, она попала в больницу. Её лечили гипнозом, направляли в санаторий.

В газете не напечатаны имена сотрудников милиции, поэтому я приведу выдержку из неё полностью: «Энергичными мерами работников горотдела милиции, и особенно оперативных уполномоченных тт. Антонюка и Жукова, в 4 утра преступник был задержан… деньги изъяты». Благодарю этих людей, и может быть, они тоже откликнутся и оставят воспоминания о своей работе в том далеком временном отрезке из жизни села Кандалакша.

Автор:

Ирина Ярошенко