О творчестве Николая Колычева

[Наталья]

Николай, Кандалакша, Мурманск, Россия, с праздником!
Думала-думала и решила, что поздравить Николая Колычева могу только его строчками. Надо разместить его стихотворение "24 октября", которое он сам написал на день своего рождения! Идея мне понравилась, но заглянула в "Живой Журнал" нашей именинницы Елены Штурневой, чтоб ее поздравить — и что я вижу? Она тоже не придумала ничего лучшего и сделала себе подарок в день рождения этим стихотворением! Ну что ж, придется мне повториться.

24 октября
Вот и вечер омыт в заре.
Красногруд он и чернобров.
Осень — трепетная свирель
В узких дырочках сквозняков.

Осень — поздняя песнь осин,
Осень — шелестный мёд берез.
Зелень вёсен врастает в синь,
Я — всецело в предзимье врос.

Кроны туч на стволах дождей
Вижу, слово с речного дна.
Наугад расту, в темноте.
Осень — это моя весна.

Эти сумерки жуть таят,
И глазами грозящих дул
Зачернела свирель моя —
Белогубый в неё задул.

Пусть надежда листвы дрожит,
Обрывается связь с людьми.
Я приемлю и эту жизнь,
Я восславлю и этот мир.

Книжка Николая Колычева — на журнальном столике у моей кровати. Читаю ее перед сном каждый день. Нет, не в качестве снотворного. Прожитый день наполнен всякой всячиной — кроме радости, есть и минуты боли, отчаяния, обиды. В стихах Николая я черпаю силы для дня грядущего.
Как случилось, что на склоне (увы!) лет судьба преподнесла мне такой подарок — дружбу с поэтами Кольского края, с творчеством Николая? Наверное, каждому живущему полагается определенная доля счастья. Теперь я точно знаю, что не была бы так счастлива, если б не читала перед сном Колычева, не слушала его песни, идущие от его сердца в тайники моей души.
А я родилась весной. Поэтому одно из самых любимых моих стихотворений это:

* * *
Знаешь, отчего светлеют дали?
Зреет в них весеннее веселье.
Скоро зацелует — до проталин
Солнышко заснеженную землю.

Я прошу тебя, представь, попробуй
Звонкие весенние аллейки.
Мы идём с тобой, а из сугробов
Прорастают синие скамейки.

Снег и солнце! Света много-много!..
Заставляет снег глаза прищурить.
Испугался старый дом за окна,
Прикрывает пятернёй сосулек…

Не гляди ты так на двор заснеженный,
Лету щедрым быть, коль много снега.
А весна на свете — неизбежность,
Так же, как любовь для человека...

С днем рождения, Николай! Поздравляю тебя не только я, но и мои можайские друзья! Успехов тебе, творческих сил, веры в себя, в день завтрашний! Счастья и любви тем, кто рядом с тобой — жене Вере, любимой дочери Оленьке и всем, кто верен тебе, любит тебя!

[Ольга]

"В стихах Николая я черпаю силы для дня грядущего" - так написала Наталья Павловна.

Это и обо мне тоже. Когда-то, еще работая в Центральной городской библиотеке Оленегорска, готовила рекомендательные списки литературы для социальной библиотеки "Забота". Включала в эти списки те книги, которые могут помочь оказавшимся в трудной ситуации, отчаявшимся людям (если профессионально - библиотерапевтические). Конечно, в этих списках оказались и стихи Николая Колычева, потому что я не мыслю библиотерапии без его поэзии. А почему, спросите? Мне кажется, что стихи Колычева способны "поднять" человека, потому что написаны они сердцем, без притягивания "за уши" рифм и строчек, без заумствования, без нравоучений, без зависти. В них жизнь - такая, какая она есть. Отсюда и сила.

С юбилеем, любимый ПОЭТ!

[Ольга]

Сегодня поместила в "Стихотворении недели" полный вариант стихотворения "24 октября" - http://www.lukicheva.narod.ru/fanday.htm

[Евгения]

Николая Колычева от всей души поздравляю с днем рождения, с пожеланием и счастья, и покоя, и творческого вдохновенного горения, и долгих лет жизни, и здоровья, конечно.

Позволю себе немного сказать о своем впечатлении в связи с прочитанной книгой юбиляра «Гармония противоречий».
Во-первых, меня всегда поражает всеохватность мотивов и тем, затронутых в стихах Николая и неисчерпаемость художественных образов.
Совершенно восхитило меня стихотворение «Бессмысленная звукопись», где образ настолько ярко рождается смыслом стиха, что я почти галлюциногенно вижу, как злая, удавоподобная змея, шипя и извиваясь в бешеном борении с роком, через превращения, в яростной жажде очищения, болезненно сбрасывает свою шкуру и наконец обретает спасение в светлом смысле СЛОВА.
Во-вторых, поражает бездонность его восприятия мира, приобщаясь к которому я ощущаю свою причастность к бесконечному.

А земля как будто и не вертится.
Синева трепещет над травою.
Облако — огромным добрым сердцем
Над моей восходит головою.

Вот он, вот он, мир — на самом деле:
Вера, первозданность, непорочность!
Наша жизнь — рыдание качели,
С замиранием на высшей точке.

В глубине мгновенья — нерастраченность
Силы доброты, тепла и солнца...
Ветер, погоди, замри... Иначе
Сердце — вместе с облаком — порвется.

Здесь живая, трепетная душа поэта обнажена и звенит на пределе высокой нотой переживания («Пик переживания» по А.Маслоу.) Здесь выхвачен и отражен «миг между прошлым и будущим, именно он называется — жизнь» (слова из хорошей, известной всем песни). В этот миг с поэтом Любовь, о которой в Вечной книге написано, что Бог — это Любовь. В этот миг поэт близок к постижению истины.
В связи с впечатлениями от прочитанного в книге Николая, у меня возникла аналогия, что поэт — это дирижер «оркестра», состоящего из его читателей. Геннадий Рождественский сказал в своем интервью, что дирижер по сути принимает поток, исходящий из партитуры, и передает его через свой оркестр слушателям. Так и поэт принимает заряд божественной искры (любви), чтобы передать нам, смертным. Своим зарядом Николай рождает во мне потребность творить тоже, сообщает стимул более внимательно вдумываться в смысл сущего, чтобы успеть
«...познать... все истины.
Прежде чем душа к старости
Печкой поутру — выстынет...» (Песня)

Хотя последние строчки у меня вызывают протест. В них усматривается Николая пагубная неуверенность в своих силах. Не может душа в сердце его пылающем остыть сама, если он каким-нибудь злодеянием против себя не остудит ее самовольно.
И нам, жаждущим красоты и истины, он необходим. Слова его поэзии прорастают цветами в наших сердцах:

Уже почти не различимы краски.
И близок час угрюмой темноты.
Но, солнце помня, светятся, не гаснут
В остывших травах желтые цветы.

Я вижу их за темными кустами,
Тепла их отразившая вода...
Слова мои да прорастут цветами,
Такими же светящими всегда!

Пусть в сумрак душ прольются добрым светом,
В сердца, уже готовые остыть...
Я знаю,что не лишний в мире этом,
Но хочется — необходимым быть.

Когда я читаю его «...торопись! Цвети,
Ты должен доказать: прекрасна жизнь.
Прекрасное всегда трудней разрушить».(Цветы)
Я воспринимаю буквально как руководство к действию, как указание божественное через Николая к себе, побуждающее и вдохновляющее творить.
Еще одно из моих любимых:

Белое — буйное, бурное, пенное.
Бесится — мечется, вертится, стелется...

Это симфония сродни Бетховенской, причащение, проникновение в суть которой очищает, оздоравливает. Вместе с болью и слезами сопричастности уходят

Муки бездействия...
Пытки неслышностью... Казни ненужностью...

Согласно «закону катарсиса», душа заполняется надеждой целесообразности бытия и светом самопознания...

Еще одно из моих любимых... Впрочем, конца этому списку любимых стихов не видно. Поэтому закругляюсь, еще раз поздравляю. Рада, что узнала такого замечательного творца.

[Наталья]

Спасибо Евгении за прекрасное стихотворение, мимо которого я чуть было не прошла. Хотела скачать его для всех с сайта Ольги Лукичевой, но не обнаружила. Возможно, оно представлено там под другим, неизвестным мне названием. Поэтому взяла "Гармонию противоречий" и набираю:

* * *
Белое — буйное, бурное, пенное,
Бесится — мечется, вертится, стелется...
Это — за окнами. Это — за стенами.
В доме моем ничего не изменится.

Словно пред зеркалом я лицедействую:
Там, за окном — это я. Без наружности.
Корчи безгласности... Муки бездействия...
Пытки неслышностью... Казни ненужностью...

Мечется, вертится мир этот ветреный
И упирается в нечто незримое.
В небо, где медное яблоко медленно
Катится в пропасть пропажи — внутри меня...

Все расплывается, как ни разглядывай,
Смазано, стерто до слезной размытости.
Лунное яблоко в горле... Заглатывай
Этот медовый комок ядовитости!

Горько? Но это — причастье Сократово,
Больно? Но это — лекарство от мудрости.
Что же ты плачешь, безумный? Возрадуйся!
Всех нас когда-нибудь крест призовут нести...

Ты человек? Или все Человечество?
Это уже не имеет значения...
Хочешь покоя? Блаженства и Вечности?
Будет прощенье, но прежде — мучения.

А Евгения сидит сейчас рядом со мной. Она приехала ко мне в гости, и мы вместе отметили юбилей Колычева. Слушали стихи в его исполнении, песни, читали "Гармонию противоречий". В строчках напечатанного выше стихотворения Евгения слышит 5-ю (Героическую) симфонию Бетховена.

[Ольга]

Да, прозевала я это стихотворение, каюсь. Поставлю обязательно к себе.
Не все еще набрано из сборника "Гармония противоречий", увы.

[Ольга]

24 октября Дмитрий Коржов опубликовал в "Мурманском вестнике" статью "Чтобы Колычев продолжался" - к юбилею поэта. Но почему-то поскромничал, и в Гостиную об этом не сообщил.

Чтобы Колычев продолжался

Несколько раз мы ругались вдрызг - так, что обоим после этого было стыдно. Один раз едва не подрались. Что делать, человек он нелегкий. С другой стороны, назовите мне хотя бы одного поэта, с которым бывало легко… А он - поэт. Настоящий. Подлинный. Каких мало.
Николаю Колычеву сегодня исполнилось пятьдесят. Поверить в это трудно. Потому что и в творчестве, и в каких-то мелочах, житейских проявлениях он, кажется, до самой старости останется ребенком. Беспечным, неожиданным, парадоксальным, подчас капризным и при этом не перестающим радоваться жизни, каждому ее дню, ее будням и праздникам.
Помню его совсем еще молодым, тридцатилетним - громким, беспокойным, многопьющим, мятущимся в разные стороны в какой-то невыразимой тоске и печали. Мы познакомились в 1993-м, когда бригада писателей-мурманчан под водительством Виталия Маслова отправилась на Дни саамского и коми языка в Ловозеро и Ревду. Но открытие Колычева-поэта произошло позже, когда прочитал «Звонаря зрачок» - как мне представляется, по сию пору лучшую его книгу. «Звонарь», «Ветер, ветер…», «В небе серо, в небе грустно…» или вот это:
Невмоготу - себя перетерпеть!
Вновь душу грустью
осыпает осень,
И так охота все дела забросить,
И пить, и плакать,
снова пить и петь…
И дальше, дальше:
Уж близок вечер. И столбы дымов
Спешат тепло живое обозначить,
И сразу видно, где - дома,
где - дачи…
И дач - намного больше,
чем домов.
Как горько мне!
Как страшно понимать,
Что летом жизнь кипела
понарошку!
Вот вывезут последнюю картошку,
И грянет смерть по имени Зима.

Колычев родился в семье инженера пароходства. Дальше - биография, в общем, обычная, без особенных неожиданностей. После окончания восьмилетней и музыкальной школ в Кандалакше учился в Ленинградском арктическом училище, откуда был отчислен за недисциплинированность. Служил в армии. Затем работал электриком, шофером.
Он очень хотел жить на своей земле и своим трудом, старался ни от кого не зависеть. В августе 1990-го основал в селе Лувеньга, что недалеко от Кандалакши, одно из первых в стране фермерских хозяйств. Крестьянствовал шесть лет, причем два года - в Норвегии.
Первые поэтические публикации Колычева состоялись в кандалакшских газетах в 1982 году, тогда же его стихи увидели свет и в столице - в альманахе «Истоки». Уже в 1987-м вышла первая книга - «Учусь грустить и улыбаться», после чего последовала серия публикаций в «толстых» литературных журналах «Нева» и «Север», альманахе «Поэзия». Как отмечал в отклике на эти публикации известнейший московский критик Иван Панкеев, герою стихов Колычева не дает покоя постигшая современников «эпидемия равнодушия». Причину этой беды «герой Колычева …видит во все большем неумении людей любить друг друга: «…все беды на земле идут от вас, нелюбящие люди…» Этот герой, по мнению критика, «опасается людей с нелюбящими сердцами, так как они никогда не скажут о своей нелюбви: «Ведь нелюбовь провозглашать нельзя, она всегда прикрыта тайной маски…»
Думаю, что нота, отмеченная Панкеевым, стала для Николая одной из основных, направляющих - и в поэзии, и в жизни. Он всегда - даже в ругани и обидах - живет любовью, а не ненавистью и злобой, как это иногда случается у писателей.
Что же до стихов Колычева, то они внешне просты - точно срифмованы, ритмически организованы, словом, традиционны для отечественной поэзии. Один из его наставников и старших коллег по поэтическому цеху Виктор Тимофеев когда-то отмечал: «Как подлинно русский поэт, он не поставил слово в услужение смеховатой развлекательности или метафорической эквилибристике… Он выбрал некрасовско-рубцовское, главное русло русской поэзии».
С 1998 года Колычев - в Мурманске. Долгое время нигде не работал, жил исключительно литературным трудом. Года два назад стал кочегаром одной из жилищно-сервисных компаний, что отапливают областной центр. Достало вечное писательское безденежье - что делать, если серьезной литературой в современной России не проживешь. Помню, как на Рубцовских чтениях в Апатитах Колычев говорил о своем кочегарстве. С горечью говорил - о том, что, если судить по его нынешней зарплате, то он Мурманску больше нужен как кочегар, а не как поэт.
Та же тема возникла совсем недавно, когда на каком-то большом поэтическом вечере я спросил, как обстоят дела с его прозой - романом о Феодорите Кольском, работа над которым идет уже добрый десяток лет.
- Я его дописал… - ответил Николай. И добавил: - В том смысле, что писать дальше не буду.
- То есть?
А Колычев в ответ:
- А зачем я вообще это делаю всю жизнь - пишу? Разве нужно это кому-нибудь?
Вроде бы и не совсем всерьез говорил, почти в шутку, но задуматься заставил… Бросился я было убеждать его:
- Зачем? Понятно, что не ради денег… Но вот, к примеру, станет мне плохо, Коля, и я ведь не какого-нибудь Дмитрия Пригова захочу прочесть, а - Колычева. Прочтешь «Знаешь, отчего светлеют дали…» - и легче станет, и о печалях забудешь. Разве тебе этого мало?
Поэт в ответ только головой - тяжелой, неуемной - покачал и улыбнулся печально.
Может, потому так порадовал тот звездопад премий, который пришелся на Колину безутешную голову этой осенью (всероссийская премия Николая Тряпкина, Большая литературная премия), что понимаю: нужны они не столько ему, сколько - нам.
Хочется, чтобы Колычев продолжался - и хорошими стихами, и прозой своей мастерской. А для того, чтобы они появились, нужно желание, нужна вера в себя, которые и приносят признание - общероссийское, серьезное. Ведь именно оно, признание, - главный итог всяческих наград и премий. Не деньги, конечно, нет. Хоть и они поэту, зарабатывающему на хлеб насущный в кочегарке, понятное дело, не помешают…
Дмитрий КОРЖОВ
Опубликовано: "Мурманский вестник" от 24.10.2009

[Наталья]

Ольга Ивановна, Дмитрий сейчас в командировке. Когда сдал эту статью в газету, он написал о ней в своем ЖЖ, а я сообщила об этом (и дала выдержку) на этом форуме, чуть выше. Ссылку на публикацию он тогда еще дать не мог, потому что газета на тот момент не вышла.
Спасибо, что Вы предоставили полный вариант.

[Ольга]

Добавила в Фотоальбом портрет Николая Колычева из юбилейной статьи Д.Коржова - см. выше.
Портрет здесь: http://www.kandalaksha.org/gallery_poet ... snum=78266

[Наталья]

Какой все-таки Николай разный на фотографиях! Может быть, Дмитрий, когда вернется из командировки, сбросит нам его фото без черной надписи "Мурманский Вестник"?
Спасибо, Оля!