Поэты земли Кольской

[Дмитрий Коржов]

Еще — Миланов...
Александр Александрович МИЛАНОВ (1942, Запорожье – 2001, Мурманск)
Поэт, краевед, журналист. Окончил исторический факультет Петрозаводского университета. Служил на Северном флоте, после увольнения в запас остался жить и работать на Кольском Севере. Трагически погиб в тундре. Книги: "Два крыла" (М., 1977), "Посадочные костры" (1993), "Приворот" (2001).


* * *
Дождь прошумел и застенчиво сник.
Солнце стремительными лучами
Четко высвечивало на миг
Блеклые заросли молочая,
Темные избы с резными наличниками,
Мост, перекинутый через реку,
Чуть порыжевшее поле пшеничное,
Стадо коров на зеленом лугу,
Ветхий ветряк на пустынном пригорке,
Старый забор, позабытый погост,—
Все это русское, древнее, горькое
И бесконечно родное до слез.

* * *
Родина. Светлые рощицы.
Дали. Квадраты полей.
Тучи космато ворочаются,
Ветра порывы сильней...
Кончился дождик, и плавно,
В небо вписав полукруг,
Словно из-под наковальни
Радуга выпала вдруг.

* * *
Еще норд-ост гонцов не засылал
В поселок наш. Еще красны рябины.
Но по утрам дощатый сеновал
Посеребрен снаружи колким инеем.
Сквозь щели льются тонкие лучи
Медового застенчивого света.
Тишь и покой.
Спросонок застучит
Мотор рыбацкий.
Он далеко где-то.
Еще ты спишь.
Тихонечко встаю.
Иду к заливу узенькой тропинкой.
Прекрасно утро в северном краю,
Прекрасна в мире каждая былинка!
Отлив и штиль.
Песчаная коса.
Чего здесь нет:
изломанные весла,
Изодранные в клочья паруса,
Сетей обрывки и морские звезды,
Шары литых стеклянных поплавков.
Я два из них возьму с собой на память.
А над поселком робкий хор дымков
Из труб печных струится вертикально.
Мне так милы:
поморское село,
Мир светлых изб,
что срублены навечно,
Вдали ветряк со сломанным крылом
И жителей неброская сердечность.
...Еще норд-ост изволит отдыхать,
На ветках провисает паутина,
Но нам пора отсюда уезжать,
Хотя и не закончилась путина.
Да, нам пора!
Уложим рюкзаки
И, в город уезжая на моторке,
Увозим мы не только поплавки,
Не только...

ПОСЛЕДНИЙ СНЕГ
Кто-то,
видимо,
великодушной рукой
Поразвесил на синем
снежинки,
как в праздник.
Понапрасну старается вечер
своей темнотой
Мир, как шалью,
укутать,—
Право,
напрасно...
Может статься,
снежинки —
последние
в этом году?
Осторожнее с ними,
ловите их
только губами,
Подставляйте лицо им,
загадайте звезду,
Говорите сегодня
особенными словами.
В мире столько любви,
чистоты
и тепла.
Мириады снежинок,
парящих безмолвно.
Так поверьте,
пожалуйста,
люди,
в свои два крыла.
...А они
у вас есть.
Безусловно!

* * *
Видеть небо, видеть лес,
Солнца круг над головою.
Изо всех земных чудес выбрать самое простое.
Самый малый пустячок.
Белый снег, летящий круто,
Малой птички перещелк
С позолоченною грудкой.
Воробьиную грызню
Из-за плотных конских яблок,
Одинокую лыжню,
В море тающий кораблик.
Слава милым пустякам!
Все люблю и все приемлю.
До последнего глотка,
До того, как лягу в землю.

[Елена]

Спасибо, Дима. Его биографии и других книг я не знала.

[Наталья]

"Одним воздухом дышим",— так написала Лена Рыхлова в одном из своих сообщений в нашей Гостиной.
Сегодня я в этом еще раз убедилась. Практически в одно и то же время, не сговариваясь, вспомнили одного и того же автора и написали о нем Елена Рыхлова и Дмитрий Коржов. И стихи прислали, каждый — свои любимые из творчества Александра Миланова.
Как хорошо, что на этом форуме появляются не только стихи кольских поэтов, но и такие теплые, душевные рассказы об авторах, какой написала сегодня Лена.

[Елена]

У Александра Миланова есть совершенно пророческие строки:

Может случиться такое, что я,
Вывихнув ногу или сломав позвоночник,
Буду ползти, извиваючись, аки змея,
Коей суждено умереть в одиночку.
Разве я прав, что брожу один
По каменисто-безлесой тундре...

И еще совершенно замечательное, человеческое стихотворение:

Бога прогневил?
Мучал ли женщину?
Что натворил ты, мужик, с похмелюги?
Пьяные слезы столь же извечны,
Как завывание северной вьюги.
Он объясниться со мной порывается,
Пиво мешая с кабацкой тоскою.
Ежели водка слезой проливается,
Будем считать — что-то сталось с душою.
Пусть порыдает, пусть горько покается,
Будь же, пивная, исповедальней.
Пусть ему жизнь потаскушной покажется,
Смерть — и подавно!
Он прохрипит: "Ну за что меня этак?
Мне изменила с моим же товарищем
Самая милая в мире из Светок...
Ты-то, браток, ты меня понимаешь ли?
Господи, что это с нами творится!
Я ведь непьющ, а намедни сорвался.
Думал: она моё чудо, жар-птица,
видно, в оценках перестарался".
Он уходил в никуда, протрезвевши,
Сквозь листопад, за сплетение веток,
С неразрешимым вопросом кромешным:
"За что меня этак? За что меня этак?"

[Ольга]

Посетителям Гостиной хочу представить оленегорца Александра Рыжова — члена Союза писателей России, автора множества (в 34 года!) книг — и прозы, и стихов, лауреата мурманской премии Баева-Подстаницкого и московской Илья-премии.
В нынешнем году Саша (уверена, на меня за эту фамильярность он не обидится) был — абсолютно справедливо — назван лучшим журналистом за победу в конкурсе рецензий, организованном газетой "Книжное обозрение". Сашины рецензии можно прочесть здесь (http://knigoboz.ru/konkurs/users4/view/?55). От себя добавлю, что над каждой его рецензией хохотала от души, каждый раз удивляясь его остроумию.
Саша — очень результативный автор, достаточно сказать, что в прошлом году в Москве и Мурманске было издано восемь его книг. Одинаково хорошо удаются ему и саамское фэнтези, и ретродетективы, и исследовательская публицистика, и стихи, и рассказы, и сценарии, и юмористические (а то и сатирические) миниатюры, и проблемные статьи (Саша работает журналистом в оленегорской газете "Заполярная руда").
Более подробно с творчеством и с перечнем книг Александра Рыжова можно познакомиться здесь http://www.lukicheva.narod.ru/Ryjov.htm. А теперь — несколько его стихов и маленьких "Отсебятин"

Леди Гамильтон
Плотный плед полярной стылой ночи
Лёг на город, нагоняя сон.
Ты сказала мне внезапно: «Хочешь,
Расскажу про леди Гамильтон?»

На тебя тогда взглянул несмело,
Я хотел спросить, слегка смущён:
А какое, в принципе, мне дело
До какой-то леди Гамильтон?

Но настолько сказочно прекрасен
Был твой лик и чудно нежен тон,
Что сказал я вслух себе: «Согласен!
Расскажи про леди Гамильтон».

… И преданьем очарован этим,
Слушал я и с грустью понимал:
Ты не Гамильтон, но всё же — леди.
Только я — совсем не адмирал.

* * *
Святки. Небо. Час рожденья луны.
Зреет завязь в златозвёздной листве.
Так и я — из мрака, из тишины —
В день морозный появился на свет.

Сверху сыпался серебряный снег,
С лёгким шелестом касаясь стекла,
И нашёптывал наивному мне
Сказку тихую о мире без зла,
Сказку тихую о вечной любви…

И от снега в небе было светло!
Словно добрый и большой Херувим
Белоснежное расправил крыло.

Тихий ветер белизной заметал
Тротуары, фонари, города…
Я смотрел и понимал: ЧИСТОТА.
Я смотрел и понимал: НАВСЕГДА.

… А потом была весенняя грязь,
В мутном месиве тонули дома.
И хрустальные глаза января
Талой влагой звонко выплакал март.

Где ты, сказка? Где серебряный снег?
Потускнели, затуманились сны…
Но осталось — негасимо — во мне:
Святки.
Небо.
Час рожденья луны.

Аукцион
Глупый, смешной и страшный
Был мне сегодня сон:
Затупленный карандаш мой
Снесли на аукцион.

А следом — тетрадки, письма,
Простецкую мебель мою.
На сцену огромную вынесли
И надо же — продают!

«Мадам, месье, кто больше?
Лезьте же на рожон!
Этот галстук в горошек
Носил Александр Рыжов!»

Слова, как тугие пробки,
Прыгают в потолок:
«Двести? Ах, как вы робки!
Я продолжаю торг…»

А в зале — меж кресел — фразы,
Как змеи, шипят, шипят:
«А правда, что он ни разу,
Ни разу не был женат?!»

«Вон, девушка в белом смеётся —
Любил он её, чудак».
«И девушка продаётся?»
Нет, девушка просто так…»

Тысячи рук, как всплески!
Катится пот со щёк.
И стук
молотковый
резкий,
«Триста? Ещё, ещё!»

Качается, сатанея
В безумном азарте, зал.
«Мадам, месье, смелее!
Четыреста? Кто сказал?..»

Хожу — голова в тумане.
Где правда в дурацком сне?
А карандаш — в кармане
И галстук пока на мне.

* * *
Снова осенней порою беззвучия
В сердце тревогу ношу.
Господи! Часто ли верю я в лучшее? —
Реже, чем в церковь хожу.

Только бы — мыслью ли, делом ли, словом ли —
Не упереться в Предел!
Все мы одно поколенье надломленных,
Но не пропащих людей.

Все мы единой судьбою пронизаны —
Не позабыть бы о том!
В наших сердцах зародится и вызреет
Всё, что наступит потом.

Тихо…
Лишь капли скупые, холодные,
Ветер бросает в окно…
То, что случится с огромною Родиной,
Прежде случится со мной.


Барабан работы Страдивари

Сегодня, дружок, я расскажу тебе сказку. Не смотри на меня такими грустными глазами. Садись поудобнее, кушай овсянку и слушай сюда.
В некотором царстве жили люди, которые круглый год готовились к зиме. Наступает лето — готовятся, приходит осень — готовятся. И зимой готовятся, и весной, и только об одном жалеют, что нет пятого времени года, чтобы можно было еще немножко поготовиться.
Готовились они хорошо, а еще лучше об этом рассказывали. Это даже не отчеты были, дружок, а песни соловьиные. Бывало, придешь на совещание, сядешь в уголочке и плачешь. От умиления. Школы все побелены-покрашены, крыши залатаны, трубы уложены, в бассейне такая лепота, что хоть форель разводи. И ведь что, дружок, характерно: кто и как эти проценты с погонными метрами считал — дело десятое. Главное, на душе светло, в сердце радостно, жить хочется…
Спишь, дружок? Ну, спи, спи. А я тебе эту сказочку анекдотом заполирую. Может, не совсем в тему будет, но ты уж потерпи.
Заходит новый русский в сауну и показывает браткам коробку, розовой ленточкой перевязанную.
— Во, пацаны, в антикварном отоварился. Раритет! Барабан работы Страдивари. Полтора «лимона» баксов отвалил.
Один из братков крутит пальцем у виска.
— Ты че, Вован? Страдивари этот, он же скрипки клепал, а не барабаны.
— Да? Ща разберусь!
Вован убегает, через полчаса возвращается с той же коробкой и говорит радостно:
— Разобрался! Все по кайфу. Это он для лохов скрипки клепал, а для крутых пацанов — барабаны!

Болт и грабли

Давайте признаемся: праздников у нас в стране нет. Настоящий праздник должен состоять из светлого или хотя бы просветленного ожидания, собственно события и приятных воспоминаний о нем. Подчеркиваю: приятных. То, что мы имеем сейчас, это суррогат. Ожидание подменено вожделением, а воспоминания — похмельем. Кто не согласен?
На всем протяжении отечественной истории знаменательные даты влипали в календарь, как мухи в столярный клей. Тут вам и День защиты детей (от кого?), и День согласия и примирения (с кем?), и целый ворох совсем уж экзотического событийного хлама вроде энной годовщины с момента появления первых головастиков в недрах центральной городской лужи.
Двенадцатого июня прогрессивная общественность торжественно справляет День России. Грешно смеяться над государственными символами. Некоторым из них можно только посочувствовать, вымолвив со вздохом: «Экий ты болезный…» Кривенькие, бледные, качающиеся на тонких ножках, они тянутся к свету, как посаженная неумелым огородником брюссельская капуста, и требуют права на жизнь. Живите, родимые. Мы народ добрый.
Кто-то остроумный — или просто умный? — предложил увековечить на российском гербе две воистину знаковые для нас вещи: грабли и болт. В том смысле, что на первые мы все время наступаем, а второй… Уж точно не закручиваем. Нас колбасой не корми — дай расслабиться.
А работать будет Пушкин. И флаг ему в руки.

Как я провел лето(Образец школьного сочинения)

Лето я провел хорошо. Сначала мы писали контрольные. По химии надо было вывести формулу диффузного крекинга бороуглеазотистых соединений. Мы это проходили еще в первом классе, но тут я от волнения спутал Бойля с Мариоттом, и у меня ничего не получилось. Учительница сказала, что я тупой и что с такой дубовой головой я не сдам ЕГЭ. Я еще маленький и не знаю, что такое ЕГЭ, но оно мне уже снится по ночам, и мама отпаивает меня валерьянкой. Потом учительница стала показывать мне, как выводить эту формулу, и запуталась сама. Пришли завуч, директор школы, тетенька из отдела образования — все они тоже стали выводить формулу и выводят до сих пор, а я ношу им в школу пирожки с капустой и письма от родных и близких.
Однажды летом папа вернулся с работы и сказал, что скоро устроится на новую работу. У нас откроют подземный рудник, дяди-шахтеры полезут в забой и станут заколачивать бешеные бабки. Мама сказала папе, что прежде чем лезть в забой, надо выйти из запоя, но папа сказал ей, что она глупая женщина и загубила его молодую жизнь (вообще-то, он сказал немного по-другому, но таких слов мы еще не проходили, и я не знаю, как их правильно писать). Я сказал папе, что мне надоело учиться и я тоже хочу заколотить что-нибудь бешенное, но папа сказал, что я тупой.
Потом дедушка вычитал в газете про заседание по борьбе с несовершеннолетними. Там было написано, что такие обормоты, как я, вместо того, чтобы шляться по улицам, должны висеть на турниках, потому что это полезно для здоровья. Я сказал, что не хочу вешаться на турнике, а хочу играть на компьютере. Дедушка рассердился и сказал, что я тупой.
Так я провел лето. Вчера я готовился к школе и смотрел телевизор. Тетенька, которая рассказывает про погоду, сказала, что в сентябре ожидается похолодание. Я спросил, как же мы будем жить, если отопление нам обещают включить только к Новому году. Тетенька посмотрела на меня с экрана и сказала, что я тупой.

Некоторые любят погорячее
(Одноактная драма)

Провинциальный итальянский городок. Второй месяц без горячей воды. Комната в средневековом замке. По углам разбросаны груды нестиранного белья, на столах — грязная посуда. За окном багровый закат и черная труба котельной. В комнату входят Он и Она.
Он (в гневе): Молчи, несчастная! Тебя я презираю. Мне наплевать, молилась ли ты на ночь. (Засучивает рукава камзола). Настал предел и моему терпенью — я задушу тебя вот этими руками!
Она (надменно): Душить меня вот этими руками? А ты хотя бы вымыл их, несчастный? За свой поступок антисанитарный в аду гореть ты будешь непременно!
Он (тупо глядя на свои руки): Но как же мне их вымыть, елы-палы, когда воды горячей нету в кране? Читал намедни местную газету, там пишут, будто город наш несчастный сто миллионов золотых дукатов за отопленье отдавать не хочет. (Тычет пальцем в виднеющуюся из окна трубу). Ганзейские купцы везли нам уголь, а нынче деньги кончились, хоть тресни. Что скажешь ты, несчастная, на это?
Она (томно развалившись на оттоманке и закатив глаза): Вчера с тоски повеситься хотела — не мылится проклятая веревка. Откроешь кран — кровь леденеет в жилах, и стынут пальцы, и в очах темнеет. Души меня скорее, о несчастный! Не жить, не жить мне без воды горячей…
Он (падает на колени): Прости меня, несчастная, за муки! Сегодня мне приятель на базаре поведал, что тепла не будет вовсе. Коль не отыщутся в казне дукаты, все дружно околеем в эту зиму.
Он и Она (хором): О, мы несчастные! Нет повести грустнее, чем повесть о холодной батарее! (Закалываются негигиеничными кинжалами).
Занавес.

[Елена]

Я ждала, когда Дмитрий представит Сашу, но он уехал в отпуск. Спасибо Вам, Ольга Ивановна! Над одноактной драмой тоже веселилась

[Ольга]

Лене:
Да всегда пожалуйста!
Саша обещал подкинуть новых стихов, так что в его блоке (моего сайта http://www.lukicheva.narod.ru/Ryjov.htm) будет обновление. Обещал также дать полный перечень всех вышедших книг и публикаций в журналах. Недавно у него в "Волге" вышла новая повесть.

[Наталья]

Есть среди моих друзей те, с кем ни разу не встречалась (с некоторыми не общалась даже по Интернету), но с полным правом по духовной близости считаю их своими друзьями.
Александра Рыжова знаю давно, с тех пор как впервые вышла на сайт Ольги Лукичевой. Нравится светлая лирика его стихов, по душе тонкий юмор его сатирических "отсебятин", пародий. Его "Святки. небо. Час рожденья луны..." просится на музыку. Интересно, кто-нибудь из бардов написал песню на эти слова?

Где ты, сказка? Где серебряный снег?
Потускнели, затуманились сны…
Но осталось — негасимо — во мне:
Святки.
Небо.
Час рожденья луны.

Такими словами закончилось это стихотворение, или, в моем восприятии, эта песня, но еще долго будет звучать в душе его светлая грусть.

А как красиво и емко сказано о весне в этом же стихотворении:

И хрустальные глаза января
Талой влагой звонко выплакал март.

Начну-ка я, пожалуй, составлять свое "Избранное" для вечеров в Литературной гостиной Можайска! Это стихотворение обязательно там будет.
А на веселых капустниках буду читать одноактную драму "Некоторые любят погорячее" и образец школьного сочинения "Как я провел лето".
Интересно, а сам-то Александр объявится когда-нибудь у нас в Гостиной?

[Ольга]

Наташа!
Обязательно Саша объявится в гостиной, обещал, вот только освободится немного от срочных дел.

[Дмитрий Коржов]

Саша Рыжов — замечательный поэт и очень хороший человек (последнее, кстати, с замечательными поэтами бывает не часто). Вот главка о нем из Антологии. А Опимах готовит первую Сашину большую книгу стихов — нечто вроде "Избранного".

Александр Сергеевич РЫЖОВ (1974, Оленегорск)
Поэт, прозаик. Окончил ЛГУ, журналист. Лауреат премии К. Баева - А. Подстаницкого. Автор пяти книг прозы, выполненных в жанре «фэнтези» и ретро-детектива, а также биографических исследований «Криминальный талант» и «Литературные пророки», которые увидели свет в Москве. Член литературной группы «Соль!». Живет в Оленегорске. Книги стихов: "Вкус тишины" (1996), "Снег пречистый" (1998), "Лунная полынья" (2000), «До свиданья, Бетховен!» (2005).

В ДЕРЕВНЕ
...Пахнет кипчакской степью, сухой травой,
Птичьих трелей больше, чем ратников в воинстве Кончака.
И если душа не всегда в ладах с головой,
То всегда в ладах с тетрадью рука.
Солнце циклопьим оком светится в небесех,
Дерзкое, как кочевник, как возглас "Иду на вы!".
А я созерцаю почву, бесстрастный, как Одиссей -
Лишь черенок лопаты грозно нацелен ввысь.
Нынче резвился где-то ранний апрельский гром.
Пенною влагой небо наполнено по весне,
Как Святославов череп, окованный серебром,
Из коего хлещет брагу неистовый печенег.
Подвиг мой не оценят. Имя мое — Никто.
Баста! Лопату в землю. Молча шагаю в дом.
Цыкаю на приблудных, черных, как ночь, котов
И запиваю скуку колодезною водой.

* * *
Покров! Покров!
Рассветный робкий след
По самой первой в октябре пороше.
Кого из нас, рожденных на земле,
Пречистый этот снег не растревожит?

Покров... Покров...
Храм Божий на бугре —
С печной трубой и шаткой колокольней.
Не грех... ведь, правда, Господи, не грех,
Что сердцу в этот день немного больно!..

Рассвет приносит звоны на крыле,
Светлеют небеса, светлеют лица.
И на душе становится светлей,
Когда на землю белый снег ложится.

ТОРОПЕЦ
Ты увидь этот город. Потом забудь.
Раскаленный рынок. Базарный день.
Продают рассаду. Сжимает грудь
Отраженье храма в речной воде.
Середина мая. Сутулый бомж,
Сжав ладони с жалкой своей казной,
В магазин спешит, упираясь лбом
В этот клейкий, странный, нелепый зной...
Середина мая. Плывет жара,
Прилипая к стеклам, въедаясь в жесть.
Не метется дворничихе с утра —
Тридцать шесть в тени, тридцать шесть!
Выгибая спину, трещит асфальт.
И, в мозгу расплавленном колотясь,
Жабры сводит судорожно строфа,
Как на берег выброшенный карась.

* * *
Шажочками аккуратными
(Я не пойму — как вышло-то?)
Стареют мои соратники,
Стареют единомышленники.
Законов природы узники,
Стареют они без паники —
Прекрасных идей союзники,
Родные мои напарники.
Мне нравилось — через тернии!
Из загнанных — в именинники.
Стареют мои соперники,
Стареют мои противники.
Великих руин наследники,
Недорасцветшие гении...
Стареет мое последнее
Советское поколение.
Кумиры уже — в покойниках.
А нам еще жить да маяться.
Родятся мои поклонники,
Авось и они состарятся.
Порою мелькнет отжившее,
Из памяти странно вытаяв.
Стареют меня забывшие,
Стареют и мной забытые.
Время не терпит шалостей,
И за годами-всплесками
Я вижу, как все безжалостней
Стареют мои ровесники.