Для колонизации Кольского края была разработана целая правительственная Программа, предусматривающая льготы для переселенцев, предоставление им ссуды на обзаведение хозяйством и т.п. А в 1902 году, как промежуточный итог, вышел в свет коллективный труд «Материалы по статистическому исследованию Мурмана. Описание колоний восточного берега и Кольской губы». Тип. Исидора Гольдберга. Спб.

Основной целью этого «исследования» было оказание помощи Правительству для дальнейшей корректировки существующей Программы и повышения ее эффективности. Создатели этого документа скрупулезно перечислили все достижения, проблемы и прочие нюансы из жизни колонистов по всему побережью.

По прошествии более сотни лет этот материал представляет несомненный интерес для людей, которые неравнодушны к истории освоения Кольского полуострова. Я выбрал из всего объема только описание колоний Гаврилово и Голицыно. Материалы были собраны на месте М.В. Келлером, А.И. Трипецким, Н.В. Романовым, Н.О. Чулковым.

Основателем колонии в становище Гаврилово считается кемский крестьянин Редькин, который переехал туда в 1840-х годах.

Колония и становище Гаврилово и колония Голицыно

(Приводится в изложении авторов)

Разстояния от г. Александровска — 100—110 верст. От колонии Голицыно — около 15 верст. Волостное правление в Коле. В становище есть церковь, школа грамоты, почтово-телеграфное отделение и, летом, больница Краснаго Креста.

Местоположение

Становище расположено по обоим берегам губы, которую на койпуге можно переходить по суху с одной стороны на другую. На обоих берегах камень и клочки болот. Ровнаго места очень мало. Кругом горы, хотя и не особенно высокия. С запада горы стоят сплошной стеной, на востоке между ними есть более низкиe перевалы. Становище построено без всякаго плана и тесно. Воду для питья берут из озера на восточной стороне губы и из ключа, впадающаго в губу с западной стороны. С SO стороны в губу впадает ручей — Гавриловский. Колония Гаврилово занимает набережную вершину губы. Место сухое, относительно ровное с сильным уклоном к губе. Горы почти стеной окружают не широкую (саж. 200—300) площадку с юга. Дома колонистов все обращены фасадами к губе. Разстроены редко, занимают западную половину площадки. Восточнее их — больница Краснаго Креста, почтово-телеграфное отделение, церковный дом для причта и церковь. Почти все эти постройки видно с моря, с якорной стоянки парохода. На отлогом берегу губы перед церковью расположилась небольшая группа промысловых станов. Воду колонисты берут из ключей на западе от колоний.

Описание бухты и речки

Гавриловскую бухту можно разделить на две части, которыя сильно отличаются друг от друга по условиям стоянки торговых и промысловых судов. Первая из них — Майорская бухта — соединяется с сравнительно большой площадью второго внутренняго бассейна (собственно Гавриловской бухты) узким проливом. Майорская бухта представляет из себя треугольник, обращенный своим основашем на N, к океану. Бухта эта совсем не защищена от N, NNW и NNO ветров, а самое расположение ея — постепенное сужение к вершине способствует особенной силе набегающих волн. Берега и дно верхней части и даже части пролива каменистые, что еще более ухудшает стоянку. Хотя в Майорской бухте и стоит несколько торговых судов, но редкое лето обходится без аварий. Наглядным примером серьезной опасности такой стоянки в 1899 г. может служить выкинутое на берег в конце бухты судно Рынина. Такая участь постигла и не одно это судно. Большая часть судов стоят в проливе и во внутреннем бассейне, обсыхая при отливах. Внутренняя часть Гавриловской бухты, если и не вполне защищена от северных ветров, то от сильных волнений может считаться вполне застрахованной: волны разбиваются о каменистые берега Майорской бухты, сдавленныя в проливе, оне выходят из него кроткими, расплываются в широкую зыбь. Этот бассейн мелок, при отливе совершенно обсыхает, в него могут входить суда не более 2-3 тысяч пудов грузоподъема. Даже и такия суда только на половину грузятся в Гаврилове: огружаются они в бухте «Подпахтой» верст за 5 от становища.

Дно бассейна на обсушных местах мягкое, камней немного, однако постоянное, периодическое обсыхание должно, несомненно, разрушать судно, гибельно отзываться на его долговечности, особенно, если обсушается груженое судно. Большия торговыя суда всегда стоят и грузятся в бухте «Подпахтой». Этот залив защищен от всех ветров, кроме WNW, да и этому ветру открыта только часть бухты. Во всяком случае, губа «Подпахтой» настолько защищена, что считается удобной для стоянки пароходов, парусных и промысловых судов во всякое время, не исключая и сильных штормов. Насколько нам известно, не было случая, чтобы пароход не мог зайти в губу из за волнения. Грунт «Подпахтой» сравнительно благоприятный для якорной стоянки, но отдаленность бухты от Гаврилова даёт себя чувствовать. «Падпахтой» цены всегда на рыбу выше коп. на 5 в пуде против Гавриловскаго, а разница цены на соль достигает 10—15 коп. (около 25 коп. Подпахтой и 40 коп. в Гаврилове).

Гавриловская бухта. 1898 г. Слезскинский А.Г. Поездка на Мурман: Путевые заметки	Гавриловская бухта сегодня.... С сайта http://strannikk.ru/pohod/ph_sever_gavril.htm

Промысловые суда обыкновенно стоят во внутреннем бассейне и только перед выходом в море в палую воду (отлив) их отводят ближе к устью губы на необсыхающее место. Периодическое обсыхание вредно отзывается на долговечности и этих судов, особенно ёл. При большом волнении промысловым судам почти нельзя забегать в становище: много каменных лудок, около которых попадаются столкновения встречных течений, образующих водовороты (сувои, сулои). При сильном волнении приходится заходить вместо Гаврилова в Подпахту и даже в Дерничную губу или Шельпицы. Подводных банок в Гавриловской губе нет, корги все заметны в большую и малую воду.

Морской лов рыбы 

Для метания яруса выезжают от 2 до 30 верст от берега на NO и N, на запад до Опасовой губы, на восток до Б. Оленьяго. Мечут ярус от берега в голомень. По словам промышленников верст за 20 от Гаврилова есть так называемое «второе русло» около 100—125 саж. глубины. Оно лежит за подводной грядой, которая тянется от Вардэ на Кильдин, оттуда к Трящине, постепенно приближаясь к берегу. Между Рындой и Трящиной гряда исчезает. «Второе русло» и есть главное место лова Гавриловских промышленников. Временами, особенно с весны, бывает, впрочем, что рыба отходит дальше, верст на 30—40 от берегов. Тогда и бережные ближние ловы начинаются верст за 10 от берега. Третье русло лежит верст за 50 от берега. Там Гавриловцы не промышляют. Есть и еще одно русло или, скорее, завал — верстах в 5 от становища. Туда ездят большею частью карбаса ёлы. Здесь рыба попадает не так хорошо, как в голомени. Первое русло представляет собою ряд котловин. Наиболее рыбныя из них близ мыса Федоровки.

Общее описание местности 

Горы, окружающие губу, образуют котловину, средину которой и занимает губа. Площадки между горами и водой настолько незначительны и так густо покрыты мелкими, а местами и крупными камнями, что места для усадебной культуры даже у колонистов (где постройки стоят более просторно) почти нет. Трава местами покрывает поверхность довольно плотным зеленым ковром, но лужайки эти малы, а камни делают их вовсе непригодными для косьбы. С гребня скал открывается вид внутрь материка: горы не высоки, с плоскими верхами, часто разорваны широкими впадинами и долинами ручьев и озер. В низких местах, всюду моховыя или травянистыя и кочковатыя болота, кустарника вблизи становища почти нет.

Верхний растительный слой в долине, где стоит Голицыно, тонкий - не более 1,5 - 2 вершков; под ним желтый песок ИЛИ суглинок. Удобрение необходимо. Землю под огород приготовляют так: дерн срезают и уже тогда кладут удобрение. Огороды отмечены в 4-х дворах, и то один из них имеет всего одну гряду редьки для опыта. Остальные садят картофель, репу, редьку. Участки под огородами ничтожные (маховых сажень): 1) 5X5, 2) 1 гряда, 3) 25X15, 4) 6X6.

Высев и урожаи 

Картофель на участках: 1) в 98 г., не садили, семян не было; 3) хороший, средней величины. 4) родится удовлетворительно, садить пробовали в небольшом количестве: негде взять семян. Созревает к 1/2 сентября.

Репа. уч. 1) в 98г. посеяно 3 ложки хлебальных, собрано 9 —10 пудов. Репа крупная до ¼ арш. в поперечнике. Вкусная. Семена ростят сами. 3) в 98 г. урожай хороший, только мелка; 4) Засевали 2 года. Родилась хорошо. Величиною до ¼ арш. в диаметре, в другой год помельче. Засевали по хлебальной ложке, уродилось — «корзина двоеручная».

Редька: 1) сеяли в 99 г., урожай еще не известен, 2) урожай в 98 r. хороший, рост средний.

В Гаврилове огород отмечен всего у одного колониста. Пробовали садить картофель. Места заняли 1 кв. саж. Родилось с ½ пуда: «картофель, как горох». Репы собрали около 1 пуда «репа мелкая». У остальных колонистов Гаврилова и Голицына вовсе нет огородов.

Сенокосные угодья 

Сенокосныя угодья у Гавриловцев (13 душ) за рекой и на наволоке. За рекой были хорошие покосы, но испортились: забивает песком. Дальние из этих покосов за 4—6 верст. Кроме этих покосов, гавриловские колонисты могут косить верст за 20 от Гаврилова, вверх по реке Воронице (Вороньей), за общественными покосами голицынских колонистов. В общем, своих, сколько-либо сносных, покосов у гавриловских колонистов нет, а остатки от голицынских лежат слишком далеко и пользоваться ими трудно. Отзывы о казино AzartPlay https://azart-play.su/

В отдельном владении имеет покос у дома всего один колонист: места 40X15 саж. Раньше это место было покрыто камнями. Теперь расчищено и удобрено. У того же колониста есть билетное место под покос (2 дес. 300 кв. саж.) — болото, версты за 2 от колонии. Растет «осот», годный на корм лишь в крайней нужде. Чтобы сделать место покосным, необходимо его осушить. У голицынских колонистов общественные покосы в 6 сравнительно больших местах, а всех мест до 10 и даже больше. Находятся они вверх и вниз от колонии (Голицыно) по реке Вороньей и по речке Белоузихе.

Большия места вверх по реке Воронице:

1) Нижний Наволок — у Нижняго Падуна на левом берегу, верст за 5 от колонии. Пожня делится на 10 душ. В 1898 г. родилось 60 промежков — около 120 пуд. Год был плохой. В хороший год родится 140—160 пудов. Всю пожню каждый год заливает («поннмает») вода. Не удобряют: навоз (хотя и не каждый год) уносить вода. Достают сено зимой на оленях.

2) У Ильинскаго ручья, версты за 2 от колонии, на правом берегу, делят на 8 душ. В 1898 г. собрано 16 промежков (год плохой), в хороший собирают до 20. Достают сено осенью по воде — на карбасах, а зимою на оленях. Весною пожни поннмает река, и потому не удобряют.

3) Между 1-м и 2-м. Пользуются всего два дома. Не удобряют.

4) У верхняго падуна. Делят на 7—8 душ. Не удобряют.

Kpoме покосов, разделенных на души, есть другие, более отдаленные. На души они не поделены, пользуется ими, кто и как хочет. Ими же пользуются иногда и колонисты Гаврилова. Гораздо большее значение имеют для голицынских колонистов пожни у домов, при усадьбах.

Эти участки получены из под кустарника расчисткой. Кто имеет больше скота, удобряет их. На хорошо удабриваемых родится более 180 пуд. по разсчету на десятину. Самые участки, однако, не велики, по ½ — 1 десятин, и удобряют их пока немногие, 3 — 4 дома. Косить начинают обыкновенно за неделю до Ильина дня (20 июля), но в 1899 г. начали позже Ильина дня. так как с весны долго не было тепла.

При благоприятной погоде управляются с сенокосом в 2—4 недели, а при дурной - и дальше месяца. На одну косьбу уходит до 2-х недель с ходьбой туда и обратно: при дальних сенокосах — там и живут.

Косят горбушей. На уборку уходит около недели. Сено сметывают в зароды. К дому доставляют на оленях зимой. Воз сена 5—7 пудов. С самаго дальняго покоса один воз привозят в один день. На ближних покосах сено оставляют в зародах и к нему припускают скот. На покосах убираются почти одне женщины. Кроме сена, как кормовое средство, запасают мох-ягель. Собирают его по буграм (горам) версты за 3—4 от колонии. Надирают в болышия кучи, придавливают немного камнями, чтобы ветром не разнесло, ставят, приметы (втыкают шесть и т. под.) и оставляют до зимняго пути. С первым снегом начинают перевозить домой. Собирать («драть») ягель начинают с Успенья (15 августа) и работают 3—4 дня. Зимой ягеля не дерут, но весной случается, при нужде. Кормят ягелем дома коров и овец, и редко - оленей: те достают ягель сами.

Одна женщина, в день успевает надрать до 20 куч ягеля. Дерут голыми руками. Для одной коровы на зиму считают достаточным заготовить 50 куч ягеля.

Выгонные угодья, продолжительность пастбищнаго периода

Выгонных угодий в окрестностях Гаврилова пока достаточно. Скот ходит без пастуха круглый день. Летом коровы приходят домой сами, осенью приходится загонять. Домой скот приходит сытым — докармливать не приходится. Дневной удой - крынок 20 молока (10 утром и 10 вечером). Молоко доброкачественно. Коров в колонии 2: кроме того 1 теленок, овец - 14 старше 1 года и 12 ягнят; оленей — 33.

В окрестностях Голицына выгонных угодии значительно больше. Скот и здесь ходит без пастуха. В колонии 9 дойных коров, 1 теленок; овец старше 1-го года 24, ягнят 4; оленей 92. С осени скот (овцы, коровы) начинают подкармливать с начала сентября, и с Покрова коровы уже совсем на хлевном корму; — зимою выпускают их только в теплую погоду. Овцы чаще бывают на улице, хотя кормят их тоже с Покрова. Весной скот выпускают как только «талины (талыя места) покажутся». Подножный корм скот начинает находить с половины мая, «когда лист прочкнется».

Бывает это не всегда в одно время: в 98 г., например, скот находил корм уже с 9 мая, а в 99 г., только с половины июня. Зимою скот (коров и овец) кормят сеном и почти в таком же количестве ягелем (олений мох). Последний приготовляют так: берут в корыто мерзлый олений мох и заливают горячим отваром из соленых и сушеных рыбьих голов. Головы варят, так, что «костье разваривается».

Сюда же подсыпают немного муки и в таком виде дают овцам и коровам. Пресный корм коровы не едят. Где ходят летом олени, хозяева их (колонисты) точно не знают, так как «пестуют» (пасут) оленей лопари. Известны, однако, два места пастьбы — верст за 20 и верст за 50 от колонии в тундру. Лопарям платят по 1½ рубля с головы за все лето до ноября. Пасут лопари, по словам колонистов, не вполне добросовестно: не всех оленей пригоняют домой и за пропажу не отвечают. Зимой оленей караулят сами колонисты, по ночам — с собаками. Собирается человек до 8 из колонии и караулят, поочереди, живут, в «куваксах» — род парусинной палатки (тип перенят у лопарей), - гдe постоянно горит огонь. Гоняют оленей не далеко, версты за 3 и до 10. Не мало вредят оленям волки. В зиму 1898 - 99 г, 2 волка поели до 10 оленей у одних голицынских колонистов и столько же у гавриловских. Держат колонисты оленей только для работ по дому. Платная перевозка случается только у богатых, которые держат сравнительно много оленей и перевозят случайных ездоков, как например, фельдшер, становой и т. под. Хороший олень-бык стоит до 16 рублей, но есть и на 8, 10, 12 рублей. Важенка (самка) стоит 5—6 рублей.

Лес 

Настояний дровяной лес находится верстах в 8—10 oт Голицына. Прежде рубили и поморы, теперь — далеко доставать. Летом доставать лес отсюда нельзя — неудобный сплав. В безснежную зиму доставать хорошо. В одной версте от колонии Голицына есть хворост, а верстах в 6-ти, между падунами, идет мелкий березняк, годный для дров, хотя настолько тонкий, что колоть еще не приходится. В погодливую зиму рубить дрова очень трудно: приходится разрывать снег лопатой на сажень в глубину. В такую зиму и возка дров трудная. Путь особенно затрудняют горы, длина которых по скату доходит порой до 1½ верст. На семи оленьих возах можно доставить только одну маховую сажень. Езда за дровами из Гаврилова отнимает до 2-х суток в один конец.

Голицынские колонисты дрова заготовляют для себя и, кроме того, поставляют на больницу и церковь. Строевой лес находится приблизительно в 200 верстах от Голицына. Тот лес годен для постройки домов и для распиловки, но и здесь лес больше от 3—4 вершков в верхнем отрубе при 8—9 аршинах длины. Лес разных возрастов и пород: ель, сосна, береза. Из колонистов «никто бревна оттуда не возит» — трудная доставка. Лопари запрашивают за привоз по 3 рубля с бревна. Колонисты находят более выгодным покупать лес, привезенный из Поморья. Около Гаврилова лесу вовсе нет. Хворость рубят по билетам верст за 6—10 от Гаврилова, вверх по реке Воронице, не доезжая устья Белоузихи. Место уже повырублено, и хороший хворост находится версты за 2 от берега р. Вороницы. В сутки не нарубить и карбаса. Дрова за Голицыным от Гаврилова верстах в 25-ти. На топливо покупают также дрова у поморов, по 5-6 руб. сажень.

Ягоды родятся вокруг обеих колоний годами — то хорошо, то худо. В хорошие годы растут: черника, брусника, вороница, морошка. Ягоды запасают на зиму в ушатах — квасят. Из грибов родятся: волнухи, рыжики, белые. Грибы употребляют свежими и солеными. Волнухи ссыпают в баки с водой, держат там 2 суток, а затем солят.

Климат 

С начала сентября уже начинается «рянда» — дождь со снегом. В 1898 г. первый снег выпал 8-го сентября, но стаял. Путь устанавливается в очень теплую осень в половине ноября, в среднюю - между 1—7 ноября. Зимы снежныя. Около колоний снегу на 2—2 ½ , аршина глубиною. Зима 1898 — 1899 г. была очень снежная. Погоды бывали по неделе. «Когда поднимается снег, ветер,— все из глаз скрывается», легко сбиться с пути и опытному человеку. В такую пору приходится быть осторожным, чтобы в дороге не отстать от передовых. Один раз случилось так искать урядника около суток.

Морозы бывают и большие, до 32ºС, хотя редко. Весна в 1898 г. была очень ранняя и теплая — около Благовещения уже были кое-где проталины. Вообще же оне показываются в первой половник апреля. В 1898 г. река прошла 23 апреля. Такой ранней и теплой весны «и лопари не помнят». В 1899 г. весна была поздняя и холодная. Река — «мучилась, кормилица, шла мороком: тепло станет — тает, а потом опять стужа, стужа, стужа... все выломала, а сама не шла». Обыкновенно проходит за неделю до Троицы, или на неделю позже Троицы. «Весною, в половодье река против Голицына сильно разливается, хотя до домов и не доходит. В 1899 г. вода подымалась не высоко,— год тому назад (97 г.) была большая вода». Летом дожди и грозы не часты. Чаще всего они бывают в теплую жаркую погоду. В Гаврилове осенью и зимой много терпят от северных и северовосточных ветров. В Голицыне заметно теплее против Гаврилова: «когда приходишь туда, сразу заметно — воздух совсем другой» — говорят голицынцы. Поэтому и культура огородных растений прививается быстрее в Голицыне, хотя эта колония и моложе Гаврилова.

История возникновения и развития поселения 

Первыми поселились в Гаврилове — семья Лопиновых в 1870 г. Почти вместе с НИМИ пришли Вас. и Ив. Редькины, Никитин,Ефремов, Ананьин, Липаев. Все собрались через год. Через два Лопиновы не решились провести здесь зиму с лопарями и перезимовали в Коле. Первое лето все колонисты жили, сначала в незанятых станах у поморов, потом, по их приходе, переселились в пустую больницу. Она была сработана, но не сдана в казну, хозяин-подрядчик умер до сдачи. Пьяные поморы ломали больницу на топливо и проч.

Больница в становище Гаврилово, 1890 - 1910 гг Фото с сайта kolamap.ru	Становище Гаврилово. Второе поколение колонистов: семья Редькиных, Савватея Ивановича и Марии Андреевны. Фото 30-х годов. Из личного архива семьи Анхимовых (Редькиных)

Семья Редькиных была зажиточнее других и на зиму купила себе амбар за 25 рублей. Остальные жили в землянках. «В одну землянку зимой насбивалось чуть не по 20 человек». Так мучились года два. Почти все, кроме Редькиных цынжали (болели цынгой – Прим.). Затем стали понемногу ставить домики отдельными семьями. Цынготных стало мало. «Теперь уже лет 20 никто, кроме новичков, не цынжает». Немало терпели и от поморов — случалось ради потехи портили скот у колонистов. Но все же — «тогда просторно было: торговать можно было чем угодно,— и ромом. Бабам тогда было плохо» много безобразия: силой вломаются в дом ночью — «дайте, да продайте!». «Не видишь ни праздника, ни простаго дня». Скот дан был вначале правительством хороший: быки по 20 пуд. мяса. Коровы ходили по становищу, пили у промышленников сало из обрезов и так разжирели, что в теплую погоду ходить не могли. После сами покупали скот в Архангельске и в Печенге (фильманский скот, — мелкий). Теперь заводятся около себя. Скот мельчает — нет хороших быков.

Переселились на Мурман потому, что здесь легче жить — «промысел на дому». До переселения занимались «чужой работой». «Здесь от людей не пойдешь: пособие обеспечивает подъем на промысел, а дальше все будет»....

Становище Гаврилово. Ёлы - промысловые суда. Фото из фондов РЭМ (Российский этнографический музей)

Жили с самого начала на 2 места: приписались в Гаврилово, да увидали, что не у чего жить — перешли в Голицыну самовольно. Так поселились: Василий и Иван Редькины, Савел Лежев, Карваридин, Никитин. Поселились там же, где и теперь. На этом месте уже были готовыя землянки. Недалеко, у падунов, кемляне ловили семгу и солили ее в обрезах, погребах. Хранили с весны до осени. Теперь погреба рушились — завалены. После, уже за Карваридиным и Редькиным Иваном, вновь переселялись в Гаврилово. Карваридин «бойкий был промышленник, ну и глядели»... Поселиться в Голицыне разрешили не сразу: сначала отказали, потом разрешили поселиться у Кривца выше теперешняго места. Однако, остались у старых землянок. На хлопоты о разрешении поселиться в Голицыне ушло года три. Разрешили, наконец, в 1890 г. Колонию назвали «Голицыно» по фамилии губернатора. Больше других хлопотал, о переселении в Голицыно П. И. Редькин. За Редькиным опять переселились в Голицыно и другие. Когда пришли в Голицыно первые поселенцы — «трава была по пояс, — не прогрести». Колонисты захватили и семгу у падунов (водопады). Лопари пользовались тогда семужьими угодьями на «хохряке», в низовьях Вороньей реки, и на Белоузихе. После чиновник по крестьянским делам — Нарушевич-Иванов (в начале 70-х годов) указал пользоваться лопарям и колонистам пополам, поочередно. При Смирнове (исправнике) «само начальство науськивало лопарей на колонистов». Случалось, что те нарочно пригоняли своих оленей к зародам сена, заготовленнаго колонистами, и скармливали его — «иной раз оленей 400 «нальется»...» Когда открылся Печенгский монастырь, «всю колонию 5—6 лет теснили так, что хоть бросай все».

Когда начали селиться колонисты, церкви в становище Гаврилове не было, не было лавок, и салогрейных заведений. Станы были там же, только низенькие, крытые дерном: 2—4 венца — бревна, а дальше дерн. Пароходов первых боялись: «последние годы пришли»... «Из окон смотреть на пароход боялись. Да и Мурмана старики боялись: когда придут, боялись камня потревожить на берегу — нечистая сила, говорят, мстить будет». Промышленников тогда было меньше, и все шнячники и покрученники от крупных хозяев — вешняки. До прихода летняков они были совершенно отрезаны от всего мира. В конце июля и до 15 августа оканчивали промысел и все уходили — «и стоит это место пусто»... Все, что можно, увозили на своих судах. Мелкие промышленники появились после того, как упал вешний промысел, корабли стали ходить в Петербург, и рыба стала бережнее.

Станы караулить сдавали до прибыли колонистов лопарям, a потом колонистам по 3 рубля за шняку. Теперь караулят по 1 ½ руб. Женщины-поморки на мурман совсем не ходили.

Первым фактористом в Гаврилове был Савин. Он начал со скупки, затем прибавил промысел, суда; Демидов и Ремягин начали раньше Савина промысел, но позже скупку и торговлю, которую они навели лет 10 назад.

Читайте продолжение на этой страничке