Откуда пошла Кандалакша

В печати, в разных краеведческих книгах часто можно встретить утверждение, что Кандалакша как населенный пункт ведет свой счет с 1526 года, отталкиваясь от летописной записи о ходоках, которые пришли в Москву просить великого князя Московского, чтобы освятить вновь построенную церковь.

Но история как наука, бесспорно, отличается от математики, где четкие правила сложения или умножения. О истории как таковой, и нашей конечно, надо судить диалектически, исследуя самые различные факторы. И говоря об истории Кандалакши, я придерживаюсь своего мнения. Его высказывал неоднократно, предлагая, кстати, 1526 год считать не датой возникновения (хотя это слово относительно истории я считаю неправомерным) нашего поселения, а первого известного нам упоминания наших мест в Ростовской летописи. Причем, надо помнить, что Ростов эго не тот Ростов-на-Дону, известный с конца XVIII века. В свое время широко известен был тот Ростов, что сейчас в Ярославской области, первые упоминания о нем имеются с 862 года, бывший центр Ростово-Суздальского, а потом — Ростовского княжеств.

 

Читаем летопись внимательно и совместно

Это мы можем сделать, раскрыв главу 111 седьмого тома «Истории государства Российского» Николая Михайловича Карамзина, известнейшего русского историка. В примечании 371 к этому тому и этой главе мы и читаем:

«Приехаша к Москве Поморцы и Лопляне с моря Окияна из Кандолажской губы, усть Нивы реки, из дикой Лопи, и били челом государю и просили Антимиса и Священников церковь святити... и просветити их святым крещением...».

Что же мы видим? Уже известна ростовским летописцам «Кандолажская губа», что там есть «усть Нивы реки». Все это где-то у «моря Окияна». Но мы пока не знаем, что это и есть Кандалакша, ибо летопись такого не утверждает. Это в последующем мы узнаем, что здесь и стала наша Кандалакша. Однако умозрительно соглашаемся с тем, что ходоки в Москву отправились именно отсюда. 1526 год — это действительно дата, когда наши места упомянуты в летописи.

Но ведь в те времена уже значились в памяти народной, зафиксированные в летописи, и наш залив, и наша река! А ведь известно, что память народная значительно старше, нежели запись в той же летописи. Значит, Кандалакша имеет более глубокую историю.

«Усть Нивы реки...». Место называется довольно точно. Но вот мурманский историк, доктор исторических наук, а теперь — академик Иван Федорович Ушаков утверждает, что «название «Кандалакша» («Кандский залив») происходит от реки Канды, где первоначально жили русские поселенцы-солевары, которые потом избрали для нового поселения устье реки Нивы...». («Советский Мурман», 22.04.92).

Я же считаю, что, ссылаясь на упоминание реки Канды как места добычи соли, И. Ф. Ушаков был неправ, ибо под названием «Канда» известно и верховье всей Кандалакшской губы, а само устье реки Канды вряд ли могло привлечь внимание первых русских поселенцев наших мест. Достаточно побывать непосредственно там, чтобы убедиться в этом. Устье небольшой все-таки реки, затерянное среди различных островков и узких проходов, отделенное от мористой стороны не одним порогом, никак не могло стать той отправной точкой, откуда и пошли все основные наименования обширнейшей территории, ведь в летописи мы видим название всей губы — «Кандолажская». И откуда могли наши далекие предки считать, что именно река под названием «Канда» является той самой вершиной всей этой великой губы моря, что впоследствии люди нарекли Белым?

Последуем логике И. Ф. Ушакова... Когда-то люди достигли реки, назвали ее Кандой. Не имея соответствующих приборов, они определили, что это вершина всего морского залива, и назвали этот залив именем реки? Стоило, как говорят, огород городить, тогда как устье реки Нивы уже давным давно было облюбовано как место обитания людей, и знали это многие поколения. А к Канде попасть... Мелководье, стиснутое извилистыми берегами и островками, замерзает значительно раньше, чем морская гладь у устья Нивы, да и оттаивает, освобождается ото льда тоже позже! А ведь море кормило людей. Думаю, не случайно наш земляк А. А. Минкин производит название наших мест от понимания давно обитавших здесь людей как «добычливая, плодоносная губа», как «губа мать-кормилица».

Так что, как говорится, я дико извиняюсь перед Иваном Федоровичем. Но солевары, которых упоминает он, тогда действительно могли быть на берегах Канды, не реки, а губы, скажем, в той же Федосеевке, или как мы встречаем в давних записях наших мест — в Федосеевском выселке. И мористее, и добираться туда, выбираться не так уж и тяжело. А это немаловажно было для наших предков.

Да, все запутано, все покрыто тайной веков. Мы практически ничего не знаем о той далекой поре, когда рубили церковь в «усть Нивы реки», наряжали ходоков в Москву. А до этого что — темнота? Незнание прошлого? Что же мы, безродные какие?

 

Что это за земля - Биармия?

В то время, когда посланцы в Москву добирались от «усть Нивы реки», на Западе очень мало знали о том, что за земля лежит на Востоке. О стране Московии, как 

Карта Олауса Магнуса

нередко называли нашу страну (не говоря уже о земле Лопии, так в былые времена нарекли нынешний Кольский край) были самые скупые представления. И на создаваемых там картах обозначалась неведомая страна Биармия, или Бьярландия. И не случайно Олаус Магнус на своей карте в 1539 году, определяя место нашего Кольского полуострова, тоже называет его Биармией. Это было практически первое изображение наших мест в истории картографии. Вот полное название труда: «Морская карта и описание северных земель с удивительными явлениями, в них содержавшимися, старательнейше обработанная в год от рождества Христова, 1539. В Венеции...».

Трудом Магнуса суждено было для иноземцев открыть новую страницу в изучении стран Скандинавии и всего европейского Севера. На основе комментариев к карте была впоследствии издана «История северных народов» Герарда Меркатора.

 

Обо всем этом можно было бы вести длительный разговор, желающие могут познакомиться со всем этим хотя бы у Е. А. Савельевой «Морская карта» Олауса Магнуса и ее значение для европейской картографии» (см. сборник статей «История географических открытий на Севере Европы. Географическое общество Союза ССР. Л., 1973).

 

Здесь же хочу отметить, 'что на карте отмечены пути меновой торговли русских с лапландцами почти на самом берегу реки Кандалакшского залива. Это подтверждение скупых известий о том, что через Белое море на Север шел один из древнейших торговых путей новгородских и московских купцов. Можно спорить, какой именно путь был изображен Магнусом, ибо при анализе его средневекового труда в очертании Белого моря можно увидеть три самостоятельные водоема — Белое море, Белое озеро, что в Вологодской области, и Ладожское озеро, ничем не связанные между собой.

 

Это — на западе. Таковы были в то время познания нашего края. Но вот читаем мы «Записки о московских делах», изданные в 1549 году австрийцем Сигизмундом Герберштейном, посещавшем в начале XVI века Московскую Русь. В ней он рассказывает о плавании русского дипломата Григория Истомы от Северной Двины по Белому морю, как лодьи обогнули Кольский полуостров, поплыли вдоль скандинавских берегов. Держали путь в Данию. Туда московские посланцы добирались потом сухопутным путем.

 

Было это во времена Ивана III в 1496 году. Известны и другие плавания русских людей. Морской путь на Запад стал уже в те времена настолько хорошо известен, что вслед за русскими им стали пользоваться датчане, а с середины XVI века и англичане.

 

Все это я веду к тому, что, оказывается, на Западе все-таки были уведомлены, что где-то на Востоке, где живут неведомые им московиты, есть земли. И по их устремлениям эта земля — Биармия. В научной литературе имя это широко известно, но о ней мало достоверных материалов.

 

Здесь я хочу напомнить своим землякам о шведском историке К. Ф. Тиандере, о его исследовании «Поездки скандинавов в Белое море». Не знаю, выходила ли эта работа в наше время, но в 1906 году она была издана в северной нашей столице. На основе исторических источников и летописей, а также анализируя исландские саги, Тиандер рассматривает историю и пути поездок скандинавов в Белое море, начиная с плавания Отера.

 

Отер в своем путешествии на Восток рассказывал англо-саксонскому королю Альфреду, тот делал свои записи в 80—90-е годы IX века. Отер — халогаландец, а Халогаланд — самая северная область скандинавов, живущих на атлантическом побережье. Из рассказов его можно судить, что он обогнул Кольский полуостров. Так по крайней мере утверждает К. Тиандер: «Страна бьармийцев был весьма хорошо населена...». Это по рассказу Отера.

 

В связи с поздним развитием письменности в Скандинавии и особенностями развития скандинавской литературы, свидетельствуют современные исследователи, описание Отером севера Восточной Европы осталось единственным в своем роде. Но его все же дополняют известия саг, древнеисландских прозаических повествований. Они снова упоминают неведомую страну Биармию. В частности, в конце 10-х или в 20-х годах X века отправился в свой поход Эйрик Кровавая Секира, сын Харальда Прекрасноволосого. Но если Отер хотел узнать неведомые земли и обогатиться путем торговли с жителями Биармии и охотой, то Эйрик преследовал военные цели.

 

В 20-х — начале 30-х годов X века в Биармию совершил путешествие Хаук Ястреб, дружинник Харальда Прекрасноволосого. Отправляя его в путь, король Харальд послал свои подарки кормилице Гейде, которая обитала в северной стране у Гандвика. А Тиандер считает, что Гандвикой норвежцы называли территорию, где расположена нынешняя Кандалакша.

 

Интересно, не правда ли? Может быть, потому именно в различных справочниках, энциклопедиях и отмечается, что Кандалакша известна с XI, а то и IX века?

 

Однако полных доказательств этому нет. Ученые, знакомые с доводами К. Тиандера, не соглашаются с ним, опровергают точку зрения шведского ученого, хотя, скажем так, многие и многие данные истории нашего края мы и почерпнули прежде всего из иностранных источников. Но свидетельств, подтверждающих позицию его, мало. В известиях саг о последующих плаваниях варягов-норманов не добавляется новых сведений. Данных о географии Севера Восточной Европы в сагах практически нет, поскольку главной задачей таких рассказов являются сообщения о походах или путешествиях героев или просто сказочные приключения в далеких от Скандинавии и Исландии областях.

 

А проблема Биармии продолжает ученых волновать и сейчас. Мне довелось знакомиться с рядом научных работ, узнать об обширнейшей литературе авторов ряда стран. Многие из них размещают Биармию на Кольском полуострове, это как отечественные, так и западные историки. Правда, немало есть и таких, кто размещает эту легендарную страну не только у Белого моря.

 

По исследованиям можно судить, что биярмы и Биармия упоминаются в большом количестве источников, начиная с конца IX века и до первой половины XVI века. Все они исключительно скандинавского происхождения. Однако в большинстве случаев источники не содержат сколько-нибудь определенных данных расположения ее: она находится где-то на северо-востоке.., может быть достигнута морским путем вокруг Нордкапа или сухопутным от Суздаля или Ладоги...

 

По некоторым сведениям, Биармия — богатая страна, жители которой имеют огромное количество серебра и драгоценных украшений. Однако, согласно тем же сагам, викингам не всегда удается захватить добычу, так как биармы воинственны и способны отразить нападение.

 

Изучение понятия «Биармия» безразмерно. Но мы не должны забывать о том, что это — конкретные указания, хотя и не всегда достоверные, о былом нашего края, в том числе и наших мест, где в начале XVI века наши предки срубили церковь...

 

Читая листы "Каменной книги"

 

История не возникает на пустом месте, наши познания базируются на конкретности. Хотя зачастую и не всегда ясной. И говоря о былом в районе Кандалакши, шагая в глубь времен, ясно видишь, что образовавшиеся пустоты в истории не есть что-то сверхчудесное. История — это история.

 

Сейчас историко-археологами уже бесспорно доказано, что здесь всегда жили люди. Кто они? Откуда взялись? Известно, что появились они после отступления ледников.

 

По мнению ученых, стоянки древних относятся к VI—V тысячелетиям до нашей эры. На нивских берегах селились выходцы из Волго-Окского бассейна. По находкам прослеживается и эволюция быта древних поселенцев. Примерно к III тысячелетию до нашей эры относится появление здесь керамической посуды, к I тысячелетию до нашей эры — асбестовой керамики. Сосуды из нее принадлежат протосаамским племенам. Ими же построены лабиринты, в том числе и «Кандалакшский вавилон», что находится недалеко от нынешнего города в районе губки Малый Питкуль. Лабиринты — это сооружения, сложенные из небольших камней на морском берегу. Лабиринты есть и в Скандинавии, в Эстонии. По одной из гипотез служили они первобытным людям моделями рыболовных ловушек.

 

Петроглифы на оз . Канозеро. Фото Г.Александрова

О верованиях первобытных обитателей Севера говорят древние высеченные на гранитных плитах рисунки, найденные в разных местах Карелии, на восточном побережье Кольского полуострова. 

До сих пор Север хранит множество тайн, однако ученые открывают новые и новые страницы каменной книги. Находки археологов помогают представить жизнь первобытных людей, обитавших на месте, где раскинулся наш город. Вот как, к примеру, писала о работе археологов известнейшая ученая Нина Николаевна Гурина в газете «Кандалакшский коммунист» в 1946 году:

«...много дорог и тропинок прошла она (экспедиция — Е. Р.) в поисках следов обитания древнего человека. Обходя изгибы берегов моря, по его древним очертаниям, уже за короткое время удалось обнаружить до 9-ти отдельных поселений...».

 

Тогда, по заверению Н. Н. Гуриной, южная часть Кольского полуострова оставалась белым пятном на археологической карте. Она писала в местной газете:

«Где же в Кандалакшском районе удалось обнаружить места древних поселений? Первым из пунктов является сама Кандалакша. Выросший город уничтожил в значительной мере древнейшее поселение, так что сохранилась небольшая часть его. (Надо помнить, что писалось это в 1946 году — Е. Р.). На правом берегу реки Нива, между Нижней и Верхней Кандалакшей, экспедицией были обнаружены кварцевые и кремневые орудия, среди которых находятся наконечники стрел, ножи и скребла. Здесь, в непосредственной близости моря и реки Нива, обитало древнее племя — первые люди, освоившие тогда еще дикие берега бурной реки.»

 

Н. Н. Гурина с сожалением говорила о других стоянках первобытных людей времен неолита, уже тогда порушенных хозяйственной деятельностью человека. Что же говорить о них сейчас! К примеру, на левом берегу Нивы, где заканчивается Заречная улица и поднимаются новоманерные коттеджи, находилась одна из стоянок времен неолита. Жители Кандалакши и сейчас любят отдыхать на левом берегу реки Нивы, в районе рыбоводного завода. А мало кто знает, что после его строительства исчезли последние следы одной из старейших в нашей местности стоянок первобытного человека.

 

Стоянки древности обнаружены в верхнем течении реки Нивы — вблизи станции Пинозеро и Плесозеро. Теперь их известно не девять.

 

Впоследствии в наших местах неоднократно велись исследования археологов, находки их уникальны, в самых неожиданных местах. Мне, в частности, довелось быть на месте раскопок у... нынешнего горвоенкомата, рядом с железной дорогой, идущей по берегу некогда бурной порожистой Нивы. Экспедицию археологов возглавлял тогда еще готовившийся к защите кандидатской диссертации Ю. В. Титов.

 

Совсем недавно мне довелось познакомиться с работой одного из карельских историков, изучавшего начальный период проникновения железа в быт древних людей. На карте-схеме В. Я. Шумкин отмечает 133 места находок памятников эпохи раннего металла на Кольском полуострове, в том числе и на левобережье реки Нивы. обменять биткойн советую на этом ресурсе

 

Тысячелетия назад люди открыли путь на Север, селились тут, осваивали заполярный край. И что же — потом они забыли, забросили добычливый край, кормивший их? Не может такого быть!

 

Многого мы не знаем. Многое растеряли-утратили. Но строя логическое построение, начиная с тех самых первобытных людей, когда-то обосновавшихся именно здесь, на месте нынешней Кандалакши, взглянув любопытствующим взглядом на саги исландцев, рассказывающие о походе норманов-варягов на Восток, в неведомую им Биармию, вернувшись к тому памятному году 1526-му, когда ходоки с мест «усть Нивы реки» добрались до Москвы, — не покажется ли вам четкой картина поселения в наших местах, что называем мы Кандалакшей?!

 

Но куда все-таки девались "Поморцы"?

Теперь вернемся к началу нашего рассказа, который я назвал «Читаем летопись внимательно и совместно». Помните?

Поморы

«Приехаша к Москве Поморцы и Лопляне с моря Окияна из Кандолажской губы, усть Нивы реки, из дикой Лопи...». И так далее. Заметьте: в летописи значится: «Приехаша... Поморцы и Лопляне...».

 

Но вот читаю в газетах различные публикации о Кандалакше и всюду вижу что-то необычное, несуразное, если не сказать более откровенно,— предвзято к кандалакшцам.

 

В газете «Мурманский вестник» (ранее —«Советский Мурман») постоянно публикуются материалы «Энциклопедия Кольского края». Я не могу судить, как воспринимаются такие публикации в других регионах. Читатели, бесспорно, находятся. Но в отношении Кандалакши у меня серьезные недоумения.

 

22 апреля 1992 года в разделе «По пути на Мурман» читаю о Кандалакше: «Здесь в 1526 году для крещеных лопарей была построена церковь...». Почему для крещеных? И почему только для лопарей? Ведь в Ростовской летописи мы видим, что ходили в Москву с просьбой святить церковь и лопари, и поморцы. И когда освятили церковь, оповещает летопись, там «... многих лоплян крестиша...». Явная несуразность, тем более что в краеведческой литературе год 1526-й называется годом начала христианизации местных жителей. А тут — церковь для крещеных?

 

Ну, ладно, это не такая существенная неточность. Но вот цикл статей на тему «Церковь на Кольском Севере». Читаем там в разделе «Первые храмы».

 

«Первыми среди лопарей приняли христианство те, что жили по побережью Кандалакшского залива. Ростовская летопись под 1526 годом сообщает: «Приехаша к Москве лопляне с... усть Нивы реки... и просили...». И т. д.

 

Но почему это? Почему исчезло упоминание о том, что вместе с «лоплянами» добирались до Москвы и «поморцы»? Разве им церковь была не нужна? И совсем недавно, 10 ноября 1995 года, в разделе «Храмы Кольского Севера» в статье о Кандалакше читаем то же:

 

«Приехаше к Москве лопляне с... усть Нивы реки и... просили...».

 

Видите? Снова неизвестно куда исчезли поморцы, упоминание о русских людях, уже живших здесь. Да и подумать только, как это «неверные» лопари могли сами, не ведая как, не имея опыта, ставить церковь! Ведь возводить храм — это целая наука, нужно необходимые требования соблюсти: где вход должен быть, где алтарь и т. д. А говоря об освящении первого храма в наших местах, автор публикаций упорно избегает, что именно русские люди, поселившиеся здесь, в «усть Нивы реки», взяли на себя многотрудное дело. Когда это было? Никто не скажет, свидетельств не сохранилось. Но одно ясно: Кандалакша не возникла, как звучит во многих публикациях, в 1526 году, русские люди жили в то время уже здесь —- ведь церковь возвести не один раз топором взмахнуть надо.

 

Я могу привести немало других свидетельств пренебрежения истиной. Вот замечание по статье Ю. В. Рубцова «О гербах и не только о них» («Мурманский вестник», 31 августа 1995 г.). Там повторяется:

«В 1528 году возле устья реки Нивы, по просьбе местных жителей-лопарей, была лишь устроена православная церковь. Никаких известий о существовании Кандалакши ранее этой даты нет».

 

Но ведь и в записи Ростовской летописи под этим годом нет упоминания о Кандалакше — лишь о месте, где река Нива впадает в Кандалакшский залив! Понятие «Кандалакша» мы встречаем несколько позднее. Но эта самая запись в Ростовской летописи свидетельствует, что русские люди — поморы — уже были здесь! Они-то и построили церковь.

 

Подобное я встречал не только в «Мурманском вестнике», но и в «Полярной правде». Еще 23 сентября 1989 года газета опубликовала ироническо-сатирические заметки «Старше матушки Москвы?», где высмеивались якобы сомнительные даты появления известий о Кандалакше, и там тоже не было никаких упоминаний о поморах, в 1526 году поставивших храм.

 

Удивления достойно! Особенно в публикациях, рассчитанных прежде всего на помещение в «Энциклопедию Кольского края», которую намерены все-таки создать краеведы области. И публикуемые в последнее время материалы в печати призваны прежде всего выверить все данные, которые составят эту «Энциклопедию»....

 

Получается что-то странное. Сознательное или случайное «исчезновение» одного слова из широко цитируемой выдержки из Ростовской летописи свидетельствует о пренебрежении к русской истории. Свидетельство о том, что в 1526 году лишь «Лопляне» проявляли заботу о своей христианизации, абсурдно. В те далекие годы уже были тут, в «усть Ннвы реки», русские люди. Наши предки, в поисках неосвоенных земель, шли в неизведанное, встречаясь с аборигенами, стремились не оружием, а практическими делами приобщить тех к новому...

 

Почему нет документов о прошлом?

 

Как я вижу, прежде всего свидетельства о прошлом нашего края мы находим пока в иностранных источниках. Своих — увы! — очень мало.

 

Немало свидетельств сохранили соловецкие архивы. Кое-какие факты из истории Кандалакши находятся там. По крупицам собирались они, в основном приведены в книгах «Кандалакша» и об истории Кольского Севера, изданных Мурманским книжным издательством. Но вот листаю «Акты Соловецкого монастыря», изданные недавно в двух томах. Там более восьмисот документов, охватывающих периоды конца XV века и до смерти Ивана IV Грозного. И дивуюсь: о Кандалакше, да и о Ковде нет там практически ничего, лишь редкие упоминания. В то же время, скажем, о Порьей Губе, поселении, которое было недалеко от Кандалакши, на восток от нее, более десяти документов, о карельско-поморском селении Кереть — десятки. Нашел я упоминания о Чупе, о Бабьем море, о ручье Жемчужном — в далекие времена, в XVI веке, там уже жили русские люди, трудились, вели свои хозяйственные дела. А вот о Кандалакше — практически ничего. Почему?

 

Думается мне, что северные монастыри сами вели свои дела и, как говорят, в чужой со своим уставом не совались. И хотя утверждают историки, что Кандалакшский монастырь появился где-то в середине XVI века, умалчивание Кандалакши в актах Соловецкого монастыря свидетельствует, по-моему, о том, что Кандалакшский монастырь открылся ранее, вершил свои дела, вел свою документацию и т. д. Иначе как можно объяснить отсутствие любой документации из Кандалакши, тогда как Соловецкий монастырь распространял свое влияние аж до Колы.

 

Более обстоятельные упоминания о Кандалакше мы видим в свидетельских показаниях карела Нуосиа, данных им шведским управителям Финляндии, относящихся к 1556 году. А те практически ничего не знали о «большом городе» Кандалакше (даю название в нынешней транскрипции), где варят много «белой соли» и везут ее на продажу в Московию, ловят много «красной рыбы».

 

И еще об одном таком источнике — записках голландца Симона ван Салингена, относящиеся к 1591 году. Этот заморский гость в 60-х годах XVI века обстоятельно обследовал путь от северных берегов до юга Кольского полуострова, прошел тайком путь до Москвы, был потом в составе иноземных посольств, пытавшихся оспорить территориальную принадлежность восточной Лапландии к России.

 

Так вот, в его «Сообщении о земле Лопии...», иногда называемом «Донесении...», впервые на русском языке опубликованом лишь в 1901 году, всего 95 лет тому назад, есть прелюбопытнейшие свидетельства о нашей Кандалакше, которые все кандалакшцы должны знать и правильно оценивать.

 

Под 1568 годом у Салингена есть запись о том, что в Кандалакше ему встретился Федор Циденов (так в давнем русском переводе — Е. Р.), «слывший за русского философа, так как он написал историю Корелии и Лапландии, а так же рискнул изобрести письмена для корельского языка, на котором никогда не писал ни один человек...». Остановите свое внимание на этих словах! Они свидетельствуют о многом. Прежде всего о том, что у Карелии и Лапландии была история, которую уже можно было описать!

 

Иван Федорович Ушаков провел изыскания, в которых показал, что этим философом мог быть Феодорит, креститель лопи, как его широко называют, просвещенный человек, хорошо известный Ивану Грозному. Феодорит бывал в наших северных краях. Он и мог быть автором труда, который удивил любопытствующего голландца.

 

Но возникает вопрос: где же та история Карелии и Лапландии, составленная в середине XVI века? Почему мы больше нигде не видим свидетельств о ней?

 

К сожалению, эта самая история имеет немало трагических картин. И в XVI веке, да и в последующие времена находилось немало завистников на чужое добро. Многажды приходили на нашу северную землю любители «приключений». Вспомним тех норманов, которые в свое время плыли на Восток за северными богатствами, которых манило серебро той самой Биармии, о которой так мало свидетельств!

 

Напомним лишь одну историю, приведу по книге И. Ф. Ушакова «Кольская земля» (Мурманск, 1972):

 

«Ночью 23 мая 1589 года шведские войска подошли к Кандалакше. Окружив селение, они качали безжалостно истреблять всех жителей от мала до велика. Было убито 450 человек. Некоторые пытались переплыть через реку Ниву и скрыться в лесу, но утонули. Монастырь и крестьянские дворы были разграблены и сожжены...».

После Кандалакшского разорения захватчики подвергли разгрому погост Княжая Губа, приписанный к Кандалакше. В сентябре того же года шведский отряд в 700 человек напал на село Ковда. Ночью 30 ноября того же 1589 года разбойники-шведы разорили Печенгский монастырь.

 

Да, наш северный край подвергся значительному опустошению, потребовалось много сил, большое старание русских людей для его восстановления. Вот тогда-то, считаю я, во время разгрома Кандалакшского монастыря, в мае 1589 года, и потеряла Кандалакша те духовные ценности, которыми она располагала. Потому-то, можно считать, и не осталось следа об истории Карелии и Лапландии, составленной «русским философом». С той поры, до 1901 года, когда А. М. Филиппов перевел «Сообщение...» или «Донесение...» Симона ван Салингена на русский язык, мы и не знали о великом труде великого человека, жившего в XVI веке и заботившегося о нас, старавшегося оставить для нас свидетельства былого. Увы! По всей вероятности, захватчики обратили труд Феодорита в дым.

 

А, может, где-то там, на Западе, и хранятся в безызвестности среди военных трофеев захватчиков строки, нанесенные «русским философом» на бумагу? Ведь сотни лет были для нас в безызвестности свидетельства пленного карела Нуосиа и написанное голландцем Салингеном?!

 

Откуда же пошла Кандалакша?

 

А что касается возникновения поселения в «усть Нивы реки», то авторитетно заявляю: люди живут здесь несколько тысяч лет, выбрав наши места для жительства, они не покидали его никогда. Кто эти люди были? Не знаю. Да и возможностей этому нет. Что за страна Биармия? О ней есть немало свидетельств и указаний на то, что занимала она и территорию нынешнего Кольского полуострова. И что поселились на месте нынешней Кандалакши русские люди, названные поморами, до 1526 года, — с этим спорить трудно.

 

 

 

Разин Е.Ф.

Журналист,

заслуженный работник культуры РСФСР,

почетный гражданин Кандалакши.

Частная газета "Наша память", март 1996 года.