Путешествие в Лапландию

"Cело Ковда – одно из самых старых и больших поселений Кандалакшской губы, расположено в устье одноимённой реки. В сборнике «Актов Соловецкого монастыря» есть записи о жителях Ковдской волости, относящиеся к 1507 – 1514 годам. В XV веке Ковда уже была отмечена на картах. В 1905 году она была больше Кандалакши.

В конце XIX – начале XX века Ковда – довольно крупный порт, на рейд которого заходили торговые пароходы со всего Беломорья и из скандинавских стран. Ковда жила в первую очередь за счет красной рыбы (река была семужьей), сельди и дерева. Здесь действовали три лесозавода, расположенные на островах Ковдской губы.

Главная достопримечательность старинного поморского села – деревянная Никольская церковь (XVII в.), памятник северной архитектуры. Комплекс состоит из Никольской церкви, колокольни и ограды. Это единственный в своем роде памятник, сохранившийся не только в Мурманской области, но и во всем Карельском Поморье. 

Церковь относится к клетскому типу. Это уникальный пример культовой постройки с двухъярусной двускатной кровлей. Здание высотой 14,3 метра образовано из нескольких прямоугольных в плане объемов алтаря, собственно церкви, трапезной, притвора, с отдельными двускатными крышами. С запада пристроена теплая трапезная и крыльцо, а с востока – алтарь. Причем, трапезная, срубленная из толстых бревен наподобие избы, конструктивно не связана собственно с церковью и алтарем, построенным из тонкого леса. Рядом находится шатровая колокольня- звонница 1705 года постройки.

Имеет Никольская церковь и свою тайну. В конце 80-х начале 90-х годов во время проведения реставрационных работ под фундаментом церковной печи рабочие обнаружили детское захоронение – около 30 гробов. Экспертиза показала – каждому из погребенных не было и трех лет от роду. Младенцы были захоронены в выдолбленных колодах и обернуты в берестяные саваны. Получается, что веками церковная служба проходила на костях. Версии ученых – от старообрядческого захоронения до попытки остановить, таким образом, эпидемию, которая унесла всех детей. Известно только, что с середины 18 века – такие погребальные обряды прекращаются. 

Есть в Ковде и ещё одна достопримечательность - одна из старейших на Кольском полуострове морская гидрометеорологическая станция. В её паспорте записано, что станция основана в апреле 1896 года для освещения района в гидрометеорологическом и синоптическом плане, и для обслуживания морского флота, рыбной путины. 

Сегодня в Ковде проживает примерно 20 коренных местных жителей, а само село превратилось в типичный дачный посёлок. Постоянно действующих магазинов и отделения связи здесь нет.

Добраться до села Ковды можно автотранспортом: с автодорогой Мурманск – Санкт-Петербург её связывает грунтовая дорога удовлетворительного состояния протяжённостью 6 км. Общее расстояние от Кандалакши до Ковды составляет 81 км. Можно использовать и ж.д. транспорт, доехав на поезде до станции Ковда, но до села Ковды придётся ещё 13 км добираться на машине." 

  Найти нам надо было метеостанцию. Спрашиваем у местной старушки, говорит, дальше, на конце улицы. Улица оказалась довольно длинной. Две местных жительницы взялись проводить до дома начальника метеостанции, коим был Игорь Васильевич Турий. Ему-то и шли мы передать тот заветный привет. Стучимся в дверь, в окошке мелькают двое маленьких детей. Никто не отзывается. Покричали: «Игорь Васильевич!» (мы пришли к тебе с приветом!). Нет ответа. Тут калитку открывает молодая женщина, которая оказалась супругой Игоря Аней. Странно, но в деревне все нам были как-то рады, особенно дети метеорологов. Они тогда были единственными детьми в селе, проживающими там постоянно. Метеостанция относилась к разряду труднодоступных. Действительно, без личного транспорта добраться до Ковды непросто. Аня сказала, что Игорь в данный момент на заливе, готовит лодку к очередному заплыву - рыбак он заядлый. Мы с радостью изъявили желание прогуляться до залива. Вот и начальник - молодой, крепкий, бородатый,  «цыганистый» немного, с золотым маленьким крестиком в ухе - красавец. Ко мне сразу бросились две собаки - одна лайка, вторая неопределённой болонистой породы по кличке Норд. С Нордом мы прониклись любовью друг к другу с первого взгляда. Игорь, по случаю прибытия незваных гостей, оставил на время приготовления  к рыбалке и повёл нас к дому, по дороге показывая метеостанцию, баню, построенную собственными руками. Детишки выскочили встречать всю нашу весёлую компанию - четырёхлетний Владик и двухлетняя Яна. Зашли в дом, хозяйка затеяла чаепитие, сели знакомиться. Вот так, завалились мы к совершенно незнакомым людям передать привет от незнакомых нам  людей. В Петрозаводске нас приютит ещё один интересный молодой человек,  но об этом дальше.

Игорь всё же заторопился на рыбалку, велел нам отдыхать, а вечером уже как следует поговорить за ужином. Ане надо было идти снимать показания с приборов, супруг мой вызвался сходить с ней, а я осталась с детьми. Норд отказался куда-либо двигаться, развалился лапами кверху у меня на коленях и довольно засопел, а потом и вовсе  захрапел. К вечеру вернулся хозяин с большим уловом. Быстро был приготовлен ужин, Аня как-то по-особому запекла только что выловленную Игорем селёдку, хлеб, кстати, она тоже пекла сама. Вообще, они оба были на все руки. В доме всё, вплоть до табуретки, было сделано руками Игоря. Ну вот, наконец, познакомились поближе. Игорь с Аней оказались уроженцами города Туапсе. Самые, что ни на есть, южане, влюблённые в Север. Два года Игорь провёл на метеостанции Диксона - показывал фотографии. Романтика, конечно, но уж больно суровая. Игорь сказал, что Ковду скоро придётся покинуть, так как дети подрастают, надо будет их определять в школу. Трудно было представить его в городской квартире, на каком-нибудь эн-ном этаже, сидящим у экрана телевизора. Всё равно, что соловья запереть в клетку. Этот  вариант явно был не для него. Так рассуждали мы, засыпая. Заснуть, впрочем, я долго не могла - то ли от накопившихся за последние дни впечатлений, то ли от того, что начала ныть поясница - наверное, станок от рюкзака натёр спину, так я решила, нащупав на спине какой-то непонятный бугорок.

 Утром мы двинулись в обратный путь, пора и честь знать, как говориться. Какой-то автобус всё же в Ковду заворачивал, буквально пару раз в день. На нём-то мы и доехали до Зеленоборского, где удачно пересели на поезд, идущий прямиком в Петрозаводск. У меня не на шутку разболелась спина и вообще, было как-то не по себе. Прилегла на своей нижней полке - лежать невозможно, крутилась и так и эдак - боль тянущая, противная. Говорю супругу: « Посмотри, что у меня там такое, мозоль как будто.»  По его возгласу поняла, что что-то ужасное. Так и есть - на пояснице сидел уже изрядно насосавшийся кровушки клещ. Супруг мой не растерялся, быстро открыл банку сардин и смазал маслом место, где это ничтожное членистоногое пристроилось. Выдернул, к счастью. Но я уже была в панике. А вдруг энцефалитный? В августе 92-го на Дальнем Востоке погибла от укуса клеща моя любимая собака, русско-европейская лаечка, моя Лаймочка. Чёрт меня дёрнул тогда взять её с собой! Собаки из Средней полосы России к укусам дальневосточных и сибирских клещей иммунитета не имеют. Снимала я их тогда там с неё десятками. Одна кровососущая тварь её всё-таки погубила. Неужто и меня постигнет та же участь?

 Решили на ближайшей станции выйти и найти какой-нибудь медпункт. Ближайшей станцией была Сегежа. Вышли. У кассирши на станции спрашиваем, где у них тут больница или поликлиника. Объясняем ситуацию. Вот везло ведь нам тогда  на хороших людей. Это пограничники нас благословили, не иначе как. Кассирша говорит: « Давайте сначала ваши билеты, я отмечу вам остановку в пути, чтобы вам не покупать новые и вызову Скорую помощь, потому что до больницы далеко добираться.» Тут же позвонила в «Скорую», те спрашивают, вытащили ли клеща,  мы сказали, что да. Они  меня успокоили - зона у них не энцефалитная, но обещали приехать и сделать укол против столбняка, всё-таки масло было из  консервной банки. Приехали буквально минут через десять, влепили мне в руку укол, и  мы сели дожидаться следующего поезда.

   В Петрозаводске, первым делом надо было докупить кое-какую провизию. На продуктовых магазинах висели вывески « Ruokatavaraa», совсем уж по-фински. Красиво так: Ру-о-ка-та-ва-ра-а. Как песня. С первого раза и не запомнишь. Ну и побежали, конечно, взглянуть на Онегу. На ночёвку ре

шили от Петрика всё же отъехать. Очередной КАМАз высадил нас на пути к Урозеру. Здесь на берегу этого живописного озера и разбили палатку. Место, правда, пришлось поискать - по берегу тянулись сплошь турбазы. Спать хотелось чисто физически. Солнце не садилось, было начало июня, ночь наступала условно. Красота была такая, что на следующий день мы так и не двинулись с места. И погода стояла на редкость хорошая. Вода в озере, правда, была ледяная, но чистая, как кристалл.  Увы, это коварное тепло снова было затишьем перед бурей. Уже ночью начал накрапывать дождь, резко похолодало и утром озеро уже не выглядело таким безмятежным и приветливым. Пришлось наспех собраться и идти до трассы под дождём.

 Подъехали на сей раз на автобусе. Уже по дороге на Петрик дождь стал переходить в мокрый снег. Водитель сказал, что для Карелии  это обычное явление - снег в начале июня. Из Петрозаводска мы планировали  двинуться в сторону Питера и побродить в районе Финского залива. Но прибыв на вокзал, обнаружили, что с билетами как-то тяжело. Нам грозило весь день и ночь в придачу провести на вокзале, ибо на улице творилось Бог знает что, и в палатке мы бы просто околели. Но тут появился ангел-хранитель. Говорю же, везло нам на хороших и добрых людей. Звали его Видякин Слава, был он местным петрозаводским Ди-джеем. На тот момент встречал он кого-то на вокзале, но тот, которого встречал, не приехал. Нас же не заметить было трудно, ибо «прикид» у нас был всегда  соответствующий, хипповский. А «системный пипл» своих узнаёт издалека. Брат по духу предложил оставить нам это пустое занятие (стояние в очередях) и пойти к нему. Жил он тут же, неподалёку от вокзала. Знакомство состоялось в считанные минуты и уже менее, чем через полчаса мы пили чай в Славиной квартире в тепле и уюте. Вскоре пришли две девчонки, подружки Славы, одна взяла гитару, запела: «Думы окаянные...», потом Слава поставил кассету- «вот песню одну», говорит, «обнаружил в исполнении никому не известного Игоря Азарова».  Крутил её снова и снова: «Полной луны сила...» Спасибо тебе, Слава за приют, за незабываемый день, и вечер. Импровизированный тобою мини-сейшн был просто восхитителен! Помывшись, наевшись, напившись и напевшись, наслушавшись, наговорившись, умиротворённые вплоть до любви ко всему человечеству, легли мы спать.

Утром бодрым шагом вернулись мы на вокзал с намерением уехать или в Питер, или в Москву. В Питер было уехать проще, и до отхода  поезда оставалось не так много времени, а потому, через несколько часов мы уже пересаживались на Финляндском вокзале в электричку на Парголово, откуда автостопом добрались до берегов Финского залива, расположившись недалеко от деревни Пески (Местерьярви) в заброшенном  цветущем яблоневом саду. Финский залив шумел где-то внизу, но его не было видно за густой зеленью деревьев, спасающих нас заодно от пронизывающего солёного ветра.

 Утром ветер неожиданно стих,  мы попытались всё же спуститься к заливу. Солнце ненадолго порадовало нас своим теплом, вскоре снова зарядил противный мелкий дождь и конца ему не предвиделось. Надо было возвращаться. Так, подъехав на местном автобусе до Зеленогорска, вернулись мы обратно  в  Питер, измученные бесконечным холодом и влагой, откуда уже беспрепятственно взяли билеты на московский поезд. Буквально через полтора месяца мы уже грелись под ласковым южным солнцем на диких пляжах Чёрного моря.

Автор: Ольга Оксенгорн.