Кандалакша
Герб города Кандалакши  Кандалакша — город в Мурманской области с населением около 33,0 тыс. человек. Расположен на берегу Кандалакшского залива Белого моря. Является крупным транспортным узлом: через него проходят автомобильная дорога Санкт-Петербург – Мурманск и Октябрьская железная дорога, функционирует морской торговый порт. Основные предприятия: Локомотивное депо, Кандалакшский алюминиевый завод, каскад Нивских ГЭС, Кандалакшский морской торговый порт.
Погода

Опрос на сайте

благом
ничего не изменится
большими проблемами
затрудняюсь ответить


Память

Книга Памяти жертв политических репрессий Каскада Нивских ГЭС

Смотреть

Воинские захоронения в Кандалакше и Кандалакшском районе

Смотреть

Геральдика
Город Кандалакша
Кандалакшский р-н
Кандалакшский залив
Работа

Работа в Кандалакше и Кандалакшском районе. Информация Кандалакшского Центра занятости населения.

Смотреть

Недвижимость

Квартиры в Кандалакше, любые операции с недвижимостью

Смотреть

Культура
Отдых
Спорт
Объявления
  • Пошив и ремонт обуви в Кандалакше. Обувь для проблемных ног. Высокое качество материалов.

    .

  • Заброска туристических групп по Кольскому полуострову Доставим вашу группу в самые потаенные уголки Кольского полуострова

    .

  • Облако тегов
    Арктика, безработица, вакансии, Великая Отечественная война, Владислав Трошин, война, День города, День Победы, детский писатель, животные, интервенция, история, Кандалакша, Кандалакшский залив, Кандалакшский заповедник, кандалакшский лабиринт, Кандалакшский район, Колвица, Кольский полуостров, лабиринт, Лапландия, медведи, монастырь, Мурман, Мурманская область, налоги, налоговая инспекция, Олег Бундур, Поморы, почта России, праздник, путешествие, работа, стихи, туризм, Умба, ФНС, центр занятости, Экология, энергетика

    Показать все теги
    Кандалакша » Это интересно » Воспоминания Шишкова В.Я. о Кандалакше
    Кластер Беломорье

    .

    Воспоминания Шишкова В.Я. о Кандалакше Это интересно

     

    Воспоминания Вячеслава Яковлевича Шишкова о Кандалакше
    «Садко» — гость советский

    Приводится в сокращении

     

    Шишков Вячеслав ЯковлевичВ конце августа 1933 года мы выехали по Мурманской железной дороге в Кандалакшу присутствовать при подъеме со дна моря ледокола «Садко», затонувшего летом 1916 года.


    На вокзал вышел проводить нас и познакомиться с нами Фотий Иванович Крылов - начальник ЭПРОНа, силами которого производятся по всему Союзу подъемные работы затонувших судов. Фотий Иванович накрепко наказал своему подчиненному, а нашему главному бригадиру, Николаю Евгеньевичу Фельтену, заботиться о том, чтоб писательская бригада ни в чем не нуждалась, и обещал приехать через несколько дней на работы.


    Переночевав в вагоне две ночи, рано утром высадились на станции Кандалакша. Нас встретили писатель-полярник Иван Сергеевич Соколов-Микитов (Фотий Иванович называет его — Никита Соколов) и еще молодой инженер с парохода «Декрет», что при подъеме «Садко». Выяснилось, что подъем задерживается: вчера вылетели из морской пучины два понтона, лопнули стропа (тросы).

     

    Иван Сергеевич Соколов-Микитов пока что пригласил нас к себе, он вместе с полярником-художником Николаем Васильевичем Пинегиным устроился в чистом домике у карелки, вблизи пристани.

     

    Версты две шагали новым поселком строящегося Химкомбината (будет работать на полуфабрикатах из Хибиногорска). Дальше безобразная, усеянная валунами дорога тянется через старый железнодорожный поселок с лачугами, бараками, направо — рыбный консервный завод, пристань, на путях ветки пыхтит паровоз. Все это старье будет срыто до основания, сюда подвинется новый поселок.

     

    Еще с полверсты, и мы попадаем в старинную Кандалакшу, заселенную поморами, выходцами с земель Великого Новгорода. Она обосновалась при устье реки Нивы на возвышенных, местами скалистых взлобках, утыканных валунами и ниспадающих к морю и реке зеленой луговиной. Три кривых улочки, обставленных деревянными богатыми домами и хибарками, старая церковь, а возле уреза воды в беспорядке толпятся амбарушки на свайных ногах, почерневшие от времени и сажи бани, далеко выдвинутые в море мостки с вешалами для рыболовных сетей. Челны, лодки, иолы, карбасы, боты, вообще — рыбачья промысловая обстановка с суровым видом на Кандалакшскую губу. Прибрежная полоса оживлена лишь ранним утром, когда поморы отправляются на рыбалку или за грибами и ягодами, и вечером, когда они возвращаются.

     

    Доносится мерный шум. Это река Нива играет в порогах. Иду туда, на самый берег. И вот у ног моих быстрая мелководная Нива. Все ложе и берега ее покрыты окатными камнями.

     

    Зеркальная холодная вода то с шумом несется над ними, то бурлящими кольцами обходит опечки, осередыши, огромные камни-одинки. Левый противоположный берег горист, высок — это каменный кряж, поросший ельником, одетый ковром разноцветных мхов, усеянный сплошными кустами брусники, голубики. Кой-где видны зеленые белоствольные березы, кой-где листва на них расцветилась желтыми платочками, — недавно легкий был мороз. По горам белыми пятнами перепархивают с камня на камень домашние козы, так же перепрыгивая с камня на камень, движется с удочкой человек, за ним лайка.

     

    Воспоминания Шишкова В.Я. о Кандалакше
    Кандалакша, 1935 год. Источник: Ebay.com

    Я пошел слоняться по Старой Кандалакше. Было утро. В кривых закоулочках между амбарушками, на каменистом приплеске садятся в ёлы, в боты рыбаки. Несколько женщин и девочек волокут лодку к воде; сейчас поплывут на острова за грибами, ягодами. А по заливу уже скользит добрый десяток мелких посудин; на них рыбаки, охотники, ягодницы. Кандалакша пустеет.

     

    Возле амбарушка с открытой дверью — три бочки. Старик укладывает в них, пересыпая солью, только что пойманную сельдь, которую корзинами подносят с бота два парня. Оба из пришлых, служат в промысловой артели на жалованье. Старик неразговорчив, груб, угрюм. Да и большинство населения Кандалакши относится к приезжим неважно, всех пришлецов называют бурлаками. Более словоохотливые старики говорят, что раньше, до проведения железной дороги, они жили здесь припеваючи, их никто не знал, и они ни в ком не нуждались. А как стали прокладывать дорогу, понаехала постылая русь, бурлаки, — и вся жизнь сразу испохабилась: добрые нравы исчезли, пошло пьянство, воровство, разврат. Да и рыбы стало как-то меньше.

     

    Ране-то, бывало, по весенней путине столько рыбы натягаешь из моря, всю весну, все летечко только и делаем, что гуляем. И бабы каждый день выпивши. Ходят по улице, песни орут, платочками помахивают да в гости к соседям ездят. И так до осенней путины. А осенью опять с рыбой. Рыбу продашь, всего накупишь, всякого добра, опять тем же побытом всю осень, всю зиму до весны гуляешь. Ну, правда, зимой, конечное дело, рыбу ловим же…

     

    Ежели при разговоре присутствуют молодые рыбаки, они тотчас же начинают сбивать стариков:

     

    А школы со всеобщим обученьем раньше были? А театры да кино были? Что вы видели в жизни, что понимали? Да не больше, чем медведь в лесу. Да вы дальше побережья-то своего и не бывали нигде. А вот мы, например… Вот захотим — в Ленинград поедем, захотим — на агронома либо на ученого рыбовода учиться станем. Эх, вы!

     

    Иду к рыбачьим пристаням. Там молодежь — парни и девицы, промокшие, озябшие, но румяные от работы, выбирали из судна огромные сети, развешивали их на высокие вешала, ловкие девичьи руки тут же чинили в артельной сети прорехи. А в боте сидел похожий на колдуна бородатый хмурый дед с хохлатыми бровями. На мой поклон и на вопросы отвечал скупо, холодно. Я подарил ему пачку папирос. Он вздохнул, поправил на голове высокую шапку, стал разговорчивей. На дне бота небольшая куча свежей сельди.

     

    Сколько, дедушка, селедки-то? Пуда три будет?

     

    Он посмотрел на мои брюки, на мою шляпу, ухмыльнулся в седую бороду:

     

    Ха! Угадал, брат, ловко… Не три, а сто пудов тут рыбы-то. Да разве это улов? Это безделица, пустяки.

     

    В море, недалеко от берега, ныряя и всплывая на поверхность, резвились три морских белокожих зверя.

     

    Видишь, — указал на них дед, пошевеливая густыми бровями. — Белуха называется. Зверь морской. Ребят своих молоком кормит. Груди у нее. Перевернется вверх брюхом, ластами прижмет свое отродье к груди и кормит, как баба. В ней весу десять пудов живет. Поморы очень даже довольны ею, она за сельдью охотится, в залив к нам загоняет ее, к нашим берегам. Как появится стая белухи, знай не зевай, отваливай в промысловую путину. И ежели фарт тебе, улов будет добрый: по триста, по пятьсот, а то и по тысяче пудов в сутки на ватагу в восемь человек. Иным годом, правда, не шибко часто, рыбы столько надобываешь, аж надоест перевозить ее на берег. Кажинный божий день пятьсот да тыщу. Да так месяца два-три тянется. Во как бывало ране-то, — прищелкивает языком старик и, пошевеливая волосатым ртом, неумело закуривает папиросу, — А вот теперь стали стрелять белуху из-за жира да из-за кожи, на голенища кожа-то идет. Артель такая есть. Белуху отпугнули, она боится заплывать сюда, и мы теперь не знаем, есть сельдь или нет. Глазом удозорить ее трудно, и по нашему мнению, по глупому стариковскому смыслу, охота на белуху — рыбоводству вред. А раньше мы ее вот как жалели: ежели кто застрелит, от рыбаков не отделается — живому не быть тому, утопим….

     

    Кандалакша, как и все почти села и становища беломорского и мурманского побережий, исстари заселена главным образом выходцами с земель Великого Новгорода — ушкуйниками. Сюда, на вольные просторы океана, также бежали из северных удельных княжеств или преступники, спасаясь от преследования, или же любители свободной жизни. При Екатерине II сюда ссылались и украинские семьи. При царе Петре I стекались в этот дикий край раскольники. Новые колонизаторы захватывали лучшие рыбные места, оттесняли кочевников в глубь страны и сами становились хозяевами.

     

    Воспоминания Шишкова В.Я. о Кандалакше
    Кандалакша, 30-е годы. Фотограф Зенкович В.П. 

    Великий Новгород, владея, таким образом, новыми колониями и всем поморьем, отдавал богатые рыбные становища на откуп. К концу исторической судьбы Великого Новгорода Поморье перешло к только что возникшему Соловецкому монастырю, наложившему на весь край свою тяжелую руку. Тогда же возник и маленький монастырь в Кандалакше. При Петре III все вотчины были от Соловецкого монастыря отобраны.

     

    На протяжении долгой жизни своей колонизаторам приходилось воевать не только с местными кочевниками, но и со шведами, датчанами, норвежцами, посягавшими на их независимость. Суровая природа, опасности и лишения на морских промыслах, постоянные схватки с врагами выработали особый тип помора — мужественный, отважный, закаленный.

     

    За время недавней гражданской войны в Кандалакше похозяйничали англичане. Их жестокие расправы с застигнутым врасплох населением хорошо памятны многим. Мы жили в доме местной гражданки Соболь, вдовы с четырьмя взрослыми теперь детьми. Ее муж был расстрелян английским командованием.

     

    Сам на пулю набежал, — говорила хозяйка. — Как пришел отряд, мужа дома не было. Ну, у нас обыск. Поискали и ушли бы. А тут, как на грех, он и идет по улице. Мужики кричат ему: «Убегай, убегай, тебя ищут!». А он видит, что домишко наш окружен англичанами, говорит мужикам: «Как я могу убежать от семьи, они семью мою могут обидеть». И пошел прямо в дом. Его спрашивают: «Ты коммунист?» — «Да, коммунист». Тогда его взяли, увезли с собой по железной дороге, на разъезде застрелили, а труп под откос выбросили. Мы едва нашли его, похоронили. И до сей поры на могилу ездим плакать. Ну, Советы, правда, помогли нам: по пяти рублей на каждого ребенка положили в месяц, мне десять рублей. И паек давали. Так и подняла детей: один в матросах ходит, другой механик в кино, а девушки в канцелярии служат.

     

    Как пережиток и старинный обычай в Кандалакше, да и в прочих поморских селах и становищах — это деревянные, больших размеров, иногда до трех сажен высотой кресты. Вы их встретите и на улице между домами, и на морской скале, и в церковной ограде, и на горе возле прекрасного нового здания Государственного океанографического института. Кто их ставил и по какому случаю, никто не помнит. Однако старожилы говорят, что в старину такие кресты ставились на облюбованном для поселения месте, на становище и так далее. Сначала поставят крест, затем начинают стройку. Другой повод — кресты по обещанию. Застигнутые бурей, близкие к смерти поморы дают обещание в случае избавления от гибели поставить крест.

     

    Кресты эти очень просты и в простоте своей являют собой значительные архитектурные памятники. Они гладко строганы, не раз крашены то в синюю, то в желто-красную или коричневую краску и все испещрены резными надписями церковной, трудночитаемой вязью и орнаментами христианского культа: копьями, крестиками, райскими птицами — сирин и альконост — и другими. Молодежь к крестам равнодушна, старики чтут их. Иногда поставленные на горах парные кресты играют роль створов, по ним ориентируются в море рыбаки.

     

    Не было времени ознакомиться с местным фольклором, но он, без сомнения, существует. Однажды вечером под окном одного дома я заслушался старинной проголосной песней. Пели подвыпившие рыбаки, мужчины и женщины, и пели великолепно.

     

    Что же еще сказать о Кандалакше? Коров очень мало, молоко пять рублей литр. Да оно и понятно: нет выпасов, нет сена. Лошадей еще меньше. Но под навесами хозяйственных поморов — по нескольку саней, между ними — расписные, со своеобразным орнаментом и на высоких, как у нарт, копыльях. Есть несколько десятков овец. Часть их путается в селе на вытоптанной луговине, а главное стадо уводится весной на заповедный большой остров и там пасется до холодов.


    Огородов мало. Не умеют до сих пор выводить овощи. Длинные летние дни, когда солнце вовсе не сходит с горизонта, оказывается, для овощей вредны: картофель, репа, брюква, свекла идут тогда не в корень, а в стебель. Надо в известное время создавать искусственную ночь, то есть прикрывать растения брезентом, рогожей. И только морковь, наоборот, лучше развивается при длинном дне. Эти особенности огородничества на крайнем севере я узнал при посещении Полярного отделения Всесоюзного института растениеводства (за Хибиногорском).


    Надо надеяться, что это учреждение окажет помощь правильному развитию местного огородничества.

     

     

     

    Автор:

    Вячеслав Яковлевич Шишков (1873 - 1945 г.г.)

    Том 2. Повести. Рассказы. Очерки (1918-1938)

     

     

     


     

     

     

     

     

     

     


    Ключевые теги: Кандалакша, Кандалакшский район, история
     
    Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.

    Другие новости по теме:

  • Путевые записки из 1903 года
  • Кандалакша в конце ХIХ века
  • Надмогильные памятники поморских рыбаков
  • Станция Кандалакша в 20-х годах прошлого столетия
  • Колонисты Кольского полуострова


  • Добавление комментария



    Главная страница | Статистика           Яндекс.Метрика      Copyright © Борис Гуреев,
    2007 год.
    guboris@rambler.ru